Если утром, днём, в обед, вечером и ночью слышишь: — Сударь, вы говно! — это не значит, что ты — плохой поэт. Это значит, что ты поэт — не очень. Это не значит, что смысла в твоих стихах нет совсем нет — это значит, смысл в письменах Внутренней Монголии есть, но не совсем. Может, не расставил точки, где-то не поставил точку, пропустил запятые, наплевал на орфографию, стиль и уставы зорких людей: ведь им — чрезвычайно важно, и поэтому исправят сами — пусть всё исправляют сами.
За дело, внимательный мой друг! — копаться в выгребных ямах: там точно можно отыскать бриллианты, а кто-то даже найдёт останки врага.
Найдёт останки врага, упьётся радостью и проболтает свою правду: «Безысходность, дрянность, бренность, тлен». Сядет на песок в расслабляющую позу, всё поймёт и скажет: — Безысходность, дрянность, бренность, тлен.
Вперёд, мой друг, растворяться в выгребных ямах, как зодчие идеализма: и вот мы грязные опять. Опять: прожорливые лампочки и папиросы, кофий, ЛЮБИТЬСМЕРТЬЖЕНЩИНЫ: кого-то защищать, сосочками биясь о стёкла, обороняться.
Абажуры, пледы, табак, разговоры о тлене — ребенок не поймёт тех грустных лиц и страшных слов, вытащит из мусора локоть мертвеца, взмахнёт волшебной косточкой и заколдует взрослых всех: — Безысходность! Дрянность! Бренность! Тлен! Любить! Смерть! Женщины! И пойдёт кого-то защищать, помпончиком тряся самозабвенно, — обороняться.
Осенью, весной — да в любое время года! — пророчить квантовую недо- и неопределенность, идеи защищать и прятать смысл от более других людей;