Тебе тогда было всего восемнадцать, По свету бродил, ненавидя покой, Нигде ты подолгу не мог оставаться, Пока не явился тебе лик святой, В обличии девы нагой.
Сиянье короны её окружало Пришел вместе с нею и ласковый бриз С улыбкой печальной она сказала: "Проси всё что хочешь, но не торопись.
Подобных тебе нет на всём белом свете, Ты слишком умён, чтобы счастье найти, Но полностью волен лишь утренний ветер, Хотя даже он не сумеет спасти От того, что ждёт тебя впереди.
Душа твоя море, но рок твой ужасен, Твоё пожеланье погибель несёт". "Я понял, царица, на всё я согласен, Лишь дай ощутить мне полёт".
С печалью во взоре она отвечала: "Твоё пожеланье я знала, поверь, Я душу твою до конца дочитала, Ну что ж давай руку, открою я дверь, Я думаю можно теперь".
И вы полетели с ней к горным вершинам, Где снег пеленой застилал всё вокруг, Там где облака простирались периной, Где светом и тенью очерчен был круг.
Оставив тебя под лучами прямыми, Голосом дрогнувшим молвив: "Прости". "Скажи мне царица, а как твоё имя, Ещё может встречу тебя на пути". Но та прошептала: "Лети".
"Лети, но старайся лететь над землёю, Попутные ветры тебя пусть найдут, Но помни, что можешь лететь ты спокойно Всего только восемь минут".
Промолвив слова эти, дева растаяла И ты на мгновение оторопел, Поправил свой крест и плечи расправил, Поглубже вдохнул, вперед поглядел, Улыбнулся, шагнул, полетел.
Пока ты летел в небесах над землёю, Ты думал о тех, кто надеется, ждёт, Кто помнит, кто верит, что ты всё живой ещё, Кто в трудное время как брата спасёт.
И в час, когда ты ощущал себя птицей Пришла, наконец, запоздалая мысль, Что ты будешь делать, и что будет сниться, Когда с высоты ты опустишься вниз.
Хлебнувший свободы, умрёт за решёткой, Погибнет огонь в океане воды, Земля и небо, и ты посередке, И вот ты, решившись, бросаешься ввысь.
Когда, наконец, ты почувствовал слабость, Ты поднял глаза, на звезду поглядел, А после навстречу земле начал падать, Летел всё быстрее, но всё же летел, Продлив тот короткий предел.