Они давно живут вдвоем. Отдельно ото всех. Ходят по известным только им заведениям. Его остроумные присказки вызывают ее смех. А он делает ей замечания по поводу поведения.
Они привыкли пить на ночь чай из большик кружек. Доставать печенья из пиалки и макать их в джем. Он давно растерял своих друзей, а она - подружек. Да и, наверное, в них нет смысла уже.
Они построили свою планету. Маленькую, совсем крошечную. На нее не было приглашений, и был одет невидимый плащ. В ней было пару тропинок, кафе и небольшой ипподром с лошадью. Они любили по вечерам вдвоем пускаться в скач.
На ней не было людей, политики, религии и всего того, Что так отчаянно не дает спать обычным, земным людям. У них была лошадь, одно кафе, парк, любовь и больше ничего. А у любви не было ни суда, ни потерпевших, ни судей.
За прилавком ежедневно появлялись их любимые сладости. На столе привычно стояли тирамиссу и латте. Они разговаривали друг с другом стихами, и без лишней шалости Она одевала платье с глубоким декольте.
У них не было имен, фамилий и других вещей, которые присущи людям. Точнее, может, были. Но не здесь и не на этой земле. Они каждый день говорили друг друг, как сильно они любят. Он дал имя Любовь каждой невидимой звезде.
Они прочли сотни книг неизвестного автора. Те, что остались. Но непонятно от кого. Они каждый день ходили вдвоем по экватору. И кроме любви не имели ничего.
Они не старели. У них не появлялись на лице морщины, Им было по 19. Девятнадцать тысяч лет. Может, ничего вечного нет, но они любили. Любили друг друга каждый закат и каждый рассвет.
Он пел вечерами под гитару ей песни. На их, известном только им языке. Они не знали, сколько в доме у них лестниц. Зато знали, сколько слов в каждой строке.
Они не жаловались на однообразную жизнь и не хотели детей. Не хотели делить свою любовь на троих, четверых или больше. На их планету никто и никогда не найдет путей. Ему нужна лишь она. А ей - он. И им так действительно проще.