Я шёл по кругу, будто по резьбе спускался с колоннады вниз по серпантину. Бродил по Питеру совсем один, и дрожь бежала по обветренной губе. Теснились домики из пластилина. Коты по улицам гоняли голубей. Теперь не вспомню, хоть убей, названий улиц тех и половину. Светило солнце с мартовских небес сквозь непроглядную, тугую тину. Есть разница, с тобою или без топтать проспектов паутину. Вниз по Неве плыла изломанная льдина. На площади играли что-то на трубе. Я выбрал самый трудный, самый длинный и самый безнадёжный путь - к тебе.
А следующим утром мы вдвоём дышали пылью приканальных автострад, бросали деньги в невский водоём... И Питер был красивей во сто крат! Мы шли вдоль парковых оград, любуясь в стенах каждым кирпичом. И я был бесконечно, бесконечно рад коснуться твоего плеча плечом. Мы говорили обо всём и ни о чём. Как много люди не о главном говорят!.. Но я готов был слушать всё подряд. Всё, что звучало в голосе твоём.
Я не увидел, как разводятся мосты, Аврору и фонтаны в Петергофе... Бог знает, сколько пропустил я красоты. Зато - я пил в Макдональдсе с тобою кофе. Соборы, храмы, лавра, монастырь... И пусть меня распнут за это на Голгофе - мне на Культурную Столицу было пофиг. Внимания была достойна только ты.
Всё в Питере прекрасно, но одно я ненавижу в нём. Я ненавижу пустой вокзал с автобусным окном, в котором я в последний раз тебя увижу.
Иду туда, толкаясь и грубя, себя ругая больше, чем вокзал, за то, что вслух о главном не сказал.