Во вторник, протирая на статуях и иконах Лёгкую пыль, и, кажется, чью то шерсть, Внимательный жрец Как есть, Увидел серо-синюю плесень, Повод для интереса и для молитвы. Бояться совсем не престижно и не элитно, А мир тесен. Того гляди ещё кто узнает. За пределами старый снег ещё тает, А новый выпадет завтра. Жрец это знает, Ведь если ты всем богам можешь быть покорным, Они, в свою очередь, будут к тебе благосклонны. Великая мать, улыбаясь точечно, Как будто не живописью а пикселями Всегда помогает бороться со скверной, шик. Тряпка – вжих, выверено и равномерно, И ни пыли ни плесени. Под вечер людей было мало, И просили они в основном о прощении. Жрец пожимал плечами, Сегодня особо холодные камни И какие-то негармоничные звуки. То и дело шорохи, стуки, Словно ветви, руки протянуты. Ведь всегда приятнее, если вы не обмануты, Хотя перед глазами какие-то пятна, Движутся, наплывают медленно друг на друга. Пространство храма до круга смыкается. Надо свыкаться.