Сейчас по Нью-Йорку холодному, А может быть, по Лондону, А может, по Мюнхену бродит он, Смоленский мальчишка Иван. Войной от России отринутый, Слоняется по миру он, Пока ещё веря заученным, Чужим, иностранным словам.
Семья у мальчишки в Смоленске была, Её в сорок первом война отняла, И дом разломала, И детство украла, Взамен не дала ничего... Давно на чужбину заброшенный, Всё бродит он, всё бродит он, И знает одно лишь о Родине - Что Родины нет у него.
Ненастными днями, ночами ли, Он горбится в молчании. Кто знает, о чём размышляет он, Смоленский мальчишка Иван?.. За годы скитаний измученный, Издёрганный, приученный При встрече здороваться левою, А правую руку - в карман...
Когда-то в Смоленске он в прятки играл, Пел песни и марки в альбом собирал, Он помнит немножко Ветлу под окошком, И думает вновь - для чего?.. Давно на чужбину заброшенный, Всё бродит он, всё бродит он, И знает одно лишь о Родине - Что Родины нет у него.
Сейчас по Нью-Йорку холодному, А может быть, по Лондону, А может, по Мюнхену бродит он, Смоленский мальчишка Иван. Глядит он на небо недоброе, И думает о доме он, И верит всё меньше заученным, Чужим, иностранным словам.
Рекламы в глаза ему плещут огнём, Но видит мальчишка ветлу под окном, Смоленской весною - Себя под ветлою, И рядом - отца своего... Давно на чужбину заброшенный, Пусть бродит он, пусть бродит он, Всё больше тоскуя по Родине, А Родина есть у него!