Свидание с тобой теперь в больнице. Медсестры, как всевидящий конвой. Твое лицо отчаянно бодрится... Оставьте мою милую живой!
Когда ты остаешься там, в палате. в своем казенном байковом халате, я - брошенный тобой, ребенок твой.
Я сам тебе себя чужою сделал Что натворил я с верою и с телом Единственной которую люблю.
И вдруг ты говоришь не как чужому: "Ты кашляешь? Попил бы ты боржому. Здесь есть в буфете. Я схожу - куплю."
Прости за исковерканные годы, за все мои возвышенные оды, и низость плоти после этих од - души и тела горестный разброд.
И то, что ты болеешь, разве странно? Болезнь всегда первоначально - рана, Как эту рану ты не назови. К любви счастливой ощущая зависть, болезни, как гадюки, заползают в проломы душ, в развалины любви.
Но почему за эти прегрешенья ты платишься? А я гуляю, пью? Пойду к врачам и стану на колени: Спасите мне любимую мою!
Вы можете ли знать, товарищ доктор, зондирующий тайны бытия, какой она бывает к людям доброй? А если злой бывает - это я!
Вы можете ли знать, товарищ доктор, какой она узнала в жизни ад, какой она узнала яд и деготь, А я ей снова деготь! Снова яд!
Вы можете ли знать, товарищ доктор, Что если есть во мне какой-то свет. то из души ее его я добыл - и только беспросветность дал в ответ?!
В меня свой дух, в меня свое здоровье она переливала: не болей! Возьмите до последней капли крови всю кровь мою - и перелейте ей!
Усталый, как на поле боя Тушин, мне доктор говорит с такой тоской: "Ей ... ничего не нужно... Только нужен.... покой. Вы понимаете: покой!"
Покой? Скажите, что это такое?!! Как по латыни формула покоя?!!
О, почему, предчувствиям не вняв, любимых сами в пропасть мы бросаем? А после так заботливо спасаем, когда лишь клочья платья на камнях.