Записки на теле - Дни меланхолии | Текст песни

• Тексты песен
• Записки на теле
• Дни меланхолии

* * * Понедельник. Ухожу* * *

Утро понедельника, шаги стирают брусчатку старой, центральной улицы.
Женщина с коляской, спешка, теснота, старик с протянутой рукой сутулится.
Время уточняется звоном двух колоколен с интервалом десятой доле секунды.
Солнце со всей своей щедростью дарит ощущения догорающей свежей плоти.

Пешеходные переходы подчиняются поломанному светофору, полосы стерты годами.
Ноги скользят по раскаленному асфальту,навстречу поблекшим, доживающим домам.
Мост извиваться как горбатый старик, отработавший токарь, ветеран мировой войны.
Телефонное "доброе утро", кости со скрипом поддаются желаниям темной стороны.

* * * Вторник. Существую * * *

Я вдруг почувствовал, как моя правая нога закутывается в свежее асфальтное полотно.
Жара градусов в тридцать с поблекшими красками вывесок магазинов различного хлама.
Прохожие плывут в своем внутреннем мире, опираясь на поручни сформированных точек зрения.
Пытаясь идеализировать свою жизнь под каноны модных журналов, на которые смотрю с презрением.

Выставочные центры забиты картинами современных художников и скульпторов за двадцать.
Девочки хипстеры с мальчиками под ручку, художественная богема весной тринадцатого.
Кровопотеря раскрытых ран, кожа бледностью напоминает медленное умерщвление.
Дети экзистенциалистов лежат в заполненных ваннах с почерневшими глазами, оцепенением.

* * * Среда. Тону. * * *

Море наполняется привкусом перетертых временем, утонувших костей.
Чайки с кровожадным взглядом садятся на пирс в поисках идеи.
Люди натирают шинами асфальт, разогревая оболочку пути.
Часы тикают, минуты растворяются секундами, механизмы гниют изнутри.

Трава истоптана чужими следами, ветер гуляет, насквозь продирая тела отчаянных.
Птицы без крыльев, трехлапый котенок застыл наблюдая за паром из чайника.
Белье на веревке больше не раскачивается ветром, краски расползаются лучами теплымы.
Песочницы заполнены материальной пустотой, дети больше не строят замки песочные.

* * * Четверг. Мне уже 23. * * *

Мне уже двадцать три исполнилось в двенадцатом, с грустью приходит осознание.
Жизнь протекает своими впадающими реками, в поисках истоков взаимопонимания.
Вчерашние двадцать три страницы наполнили разум демагогией своего существования.
Меня тошнило от Сартра, его от меня страницами закрытого зачитанного романа.

Мы не сошлись во мнениях, эпохи разделили рукопожатия морщинистых, дряблых пальцев.
Я был слишком молод, хорош собой на восемнадцать, он был уже стариком и страдальцем.
Меня тошнило от людей, бессмысленных страданий, любовных тяжб и самолинчевания.
Он дожидался встречи с девой, что насмехалась, разрушая почву для любовных обещаний.

* * * Пятница. Живой мертвец. * * *

Я живой, я мертвец, мне конец, передавленный колесом жизни хребет.
Мышцы больше не чувствуют боль, разрываясь тканью, которой обтянут скелет.
В деревянном ящике два окна и четыре плотных, забитых заклепками граней.
Одинокий поэт, одинокий трамвай, увозит из города мертвецов для изгнания.

Атрофирован намертво, деградирует мозг, сердце не чувствует чужую плоть.
Рушится старый квартал, мертвые души заполняют морг, а потом в некролог.
Черная биомасса в траурных реках плывет по течению в сторону нетронутых пастбищ.
Перекрыты дороги, вороны обживаются, город превратился в живое кладбище.

Записки на теле еще тексты