Холодом по телу и словами из камерных приватностей, Мое мнение ходило по канату и никому не понадобится. Фонари погасли, набирал цифры, вызов с переадресацией. Кому-то понравится, с удобностью сможет дальше отправится.
Ожидание годами, только строчки с отсылкой к бесконечности, комфортность приходами по акциям автобусами ночными. Степлером прибит к табурету, под крыло госпоже вечности, проснулся человек вам неизвестный, пропавший без вести.
Вы все такие честные, только на деле исковерканы по уголкам. За стеной скучность, в доме обыденность, в ванной советские штампы. От безысходности состояния покоя, скорость равна нулю километрам. а расстояние недоступно взглядам, недостаточным освещением лампы.
У вас звезды настоящие, у меня нарисованные, трафаретные вырезками. В комнате чужой, чувствовал дискомфорт, растянут по пикселям. Уже с другими мыслями, в самолете ошибка в билетах, дошли рассветами. куклы в театре в невесомости, мысли прикованы к галерейным рамкам.
За столом люди, голоса слышаться с улиц в глубокой коме, в машинах сутулятся, бури шикарностью привлекают с размахом, утаиваю трупы, исправляя декламацию у кривых зеркал в номере. Засыпаю снова, жертвой на жертвеннике ограничиваясь финалом.
Все это кажется мне непривычным, а для вас обыденным. Космоса всем хватит, у меня две руки по пять пальцев, хлопками. Ухватиться бы за край, остатки хлеба измеряю крошками, хватило бы на трехтомник, страницы уже кажутся мокрыми.
Смотрю, улыбаетесь, а перед зеркалом мимики не хватает. Я вас не знаю, я вас не звал, застрял в абзаце, выбраться бы. Осколок стекла с отражением в бензине, на тротуаре так прост, И кто-то потерял, а кто-то даже нашел пару и этому рады.
У тебя приступы ярости, а у меня отступы с запятыми по памяти. Проявляешься по кросс процессу, а мне это напомнило прошлое. Твои фотографии и штамп на марках, кажутся знакомыми. В арках твои фразы, их никто не читает, темнота в видимой зоне.
Твое не популярно, но мне нравится, и я все это видел где-то. Не можешь, расслабиться, пойди и покричи в привычность. На этом все душевные подъемы и повороты закончатся резко. Приступами рвоты, иголками по телу, а на ощупь пропасть.
Оставляю на дереве горстку пустых слотов, играйся в свои годы. У меня теперь другие заботы, я зарываюсь как крот и не вижу свет, растворяйся в кадре, голоса из радио кажется чем-то обиженны. С первыми лучами света увидимся на платформе, и я скажу привет.