Переводит весна свои стрелки на час, И по Карповке время быстрее бежит. К Первомаю дополз министерский указ Перевода всех клиник на зимний режим.
Не торопится к нам весна, Не торопится к нам весна, Не торопится к нам весна, Не торопится к нам… весна.
А в большой перерыв, а в большой перекур У столовой такая царит кутерьма. Эта вся суета интересна весьма Окнам главного здания наших светил, Достающих в столовой разделанных кур.
Им совсем не нужна весна, Им совсем не нужна весна, Им совсем не нужна весна, Им совсем не нужна… весна.
Вот колонны «Семёрки» – науки оплот, И блестит потускневшая медь «Пятака», А из досок почёта пора сделать плот, И уплыть не туда, куда манит рука. Время, как паровоз, всё быстрее летит, Стонут шпалы, и чётко означена даль, И у нас, как у всех, нет иного пути, И устал машинист нажимать на педаль.
Эй, Первый Мед, институт-институтище, В белом халате на грязное рубище, Орденом Красного Знамени меченый, Долго болевший, и вновь недолеченный. Жадный до нового в старом прочтении, Не пострадало бы первоучение, Сэр Первый Мед, гениально состряпанный, Каждому памятный бронзовый памятник, Шесть долгих лет ради корочек синеньких, Медики-циники, кафедры-клиники, С принципиальными «нашими-вашими», С патриархальными змеями-чашами, Труд обучению, сторицей возданный, Грёзами, грозами, грязью, колхозами, К звёздам далеким ведёт через тернии, Распределенье в уезды, губернии, Пан Первый Мед… Мы влюбились без памяти… В Ваш Петроградский пейзаж.
Нам осталась одна весна, Нам осталась одна весна, Нам осталась одна весна, Нам осталась одна…