Dm G C Он ревновал ее к дождю A7 Dm И укрывал джинсовой курткой Ее июневые кудри, А зонтик прижимал к локтю.
День дожидался темноты, Жизнь начиналась с середины, И закрывали магазины Свои разнузданные рты.
Ветра стояли на своем, Шатая цепь священнодейства, И пошлое Адмиралтейство Сдавало ангелов в наем,
Но их надежно берегли Два добрых духа Джин и Тоник, И мир, казалось, в них утонет, Едва дотронувшись земли...
Gm A7 А мне казалось, Dm Dm/C B А мне казалось, B Gm A7 Что белая зависть - не грех, Dm Что черная зависть - не дым. И мне не писалось, Мне не писалось, Мне в эту ночь не писалось, - Я привыкал быть великим немым.
Он ревновал ее к богам И прятал под мостом от неба, А голуби просили хлеба И разбивались за стакан.
И плоть несло, и дух опять Штормил в девятибалльном танце - От невозможности остаться До невозможности унять.
И вечер длинных папирос Линял муниципальным цветом, И сфинксов он пугал ответом На каждый каверзный вопрос.
И, видно, не забавы для - По венам кровь против теченья. Миг тормозов, развал-схожденье, И снова - твердая земля.
А мне казалось, А мне все казалось, Что белая зависть - не блеф, Что черная зависть - не дым. И мне не писалось, Мне опять не писалось, Не пелось и не писалось, - Я привыкал быть великим немым.
И отступил девятый вал, И растворил свой сахар в дымке... К стихам, к Довлатову, к Ордынке Он вдохновенно ревновал,
Но вместо рифм бежали вслед Два юных сфинкса Джин и Тоник, И воздух был упрям и тонок, Впитав рассеянный рассвет. 1996