Город был убежищем Венеры, Марсу был подобен каждый дом. Прятались от снов миллионеры - Спали под дамокловым судом.
В темноту плевались рестораны, Небо отбивало звёздный рэп, Ветер выворачивал карманы, Прикрепляя к шляпам черный креп.
Это было тогда, когда не было нас, Это было тогда, когда не было их, Это было, когда загорался Клаас, И его едкий пепел сквозь небо проник Прямо в сердце...
Публика с работы возвращалась, Быт, испив согласно паспортам, И Земля невидимо вращалась, Лбом, стучась в космический тамтам.
Никому не нужной красотою В серое вонзались снегири; Мертвым снегом, как живой водою, Лужи поминали фонари.
Это было тогда, когда не было нас, Это было тогда, когда не было их, Это было, когда загорелся Клаас, И его едкий пепел сквозь время проник Прямо в сердце...
Рёбра обгоревшего каркаса, Боль в застывших капельках смолы... И тенями нового Клааса Багровеют чёрные углы.
Площадь затушила сигареты, От огней устав до тошноты, Только блик с повадками кометы Тлел в утробе кухонной плиты...
Это было тогда, когда не было нас, Это было тогда, когда не было их, Это было, когда разгорался Клаас, И его едкий пепел сквозь память проник Прямо в сердце...
1994
*Из книги «Легенда об Уленшпигеле» (1867) бельгийского писателя Шарля Де Костера (1827—1879), слова его главного героя — юного Тиля Уленшпигеля. Фон, на котором развертываются главные события книги (первый русский перевод 1915), — борьба гёзов, нидерландских патриотов, с испанскими захватчиками. Юный Тиль становится гёзом после того, как испанская инквизиция сожгла его отца — Клааса. На следующий день после гибели Клааса его вдова и сын поднимаются на выгоревший костер и берут немного пепла с места казни. Дома мать Тиля из черного и красного кусочков ткани шьет мешочек, наполняет его прахом казненного и вешает на шею сыну со словами: «Пусть этот пепел, который был сердцем моего мужа, в красном, подобном его крови, и в черном, подобном нашей скорби, будет вечно на твоей груди, как пламя мести его палачам». Частица праха отца дает Тилю силу бороться с врагами за свободу родной Фландрии. Всякий раз перед ответственным шагом он повторяет: «Пепел Клааса стучит в мое сердце». Иносказательно: напоминание о погибших и призыв к их отмщению.