Пролетели года, отгремели бои. Отболели, отмаялись раны твои, Но, далекому мужеству верность храня, Ты стоишь и молчишь у святого огня.
Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал, Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял. Почему же ты замер — на сердце ладонь, И в глазах, как в ручьях, отразился огонь?
Говорят, что не плачет солдат: он солдат, И что старые раны к ненастью болят. Но вчера было солнце! И солнце с утра... Что ж ты плачешь, солдат, у святого костра?
Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал, Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял. Почему же ты замер — на сердце ладонь, И в глазах, как в ручьях, отразился огонь?
Посмотри же, солдат, — это юность твоя: У солдатской могилы стоят сыновья! Так о чём же ты думаешь, старый солдат? Или сердце горит? Или раны болят?
Ты же выжил, солдат! Хоть сто раз умирал, Хоть друзей хоронил и хоть насмерть стоял. Почему же ты замер — на сердце ладонь, И в глазах, как в ручьях, отразился огонь? И в глазах, как в ручьях, отразился огонь?