Вавилон наших дней. Смесь народов и грехов, Здесь нелегко, если ты совсем, совсем, совсем никто. Не хватит слов описать, чем страшен Вавилон, Левиафан Евразии, библейский страшный сон. Нам в уши льют, что скоро станет заебись тут всё, Я не слепой Пью, вижу, что не так с моей страной. И не найдется Ной, ждет горе и нищета И большинство до смерти будет здесь копейки считать.
Пока один там чмо дороги типа рушит, Народ наш хвалит власть. народ больной и ушлый. Мозги им сушит пропаганда из телеэкранов, И ты чужак, если не хвалишь презика по пьяне. Смотрю вокруг и мне жить дальше страшно, Наш Вавилон не строит до небес башен, Наш Вавилон не стоит жизней наших. Готовил бы ты патронташи, слово выжить давший,
Припев: 2 раза. Еще вчера дрожавший мальчик может стать мужчиной, Я не прошу бунтовать, наш Вавилон неколебимый, Ты должен стать нулем, чтобы не стать делимым. Наш Вавилон больной чумой... неизлечимо.
Не Готэм и даже не Горгород, все тяжелее во стократ, И если хочешь ты свободы, то умри, как Сократ, Христос тут был бы распят, Убил бы Авеля брат. И доит нас, как корову, чиновничий аппарат. Средь паутин автострад, безумный, блядь, маскарад, Наш Вавилон — тюрьма и психбольница: этому демос рад. Наш Вавилон был проклят, и целый век прошел, Народ давно забыл, что хорошо, а что грешно, Эпоха диких рабов, и грустно мне, и смешно. А власть боится тех, кто мозгом вооружен. Таких вокруг всё меньше, но они духом чище. Где тот великий юберменш, скажи мне, Фридрих Ницше? Читай и пиши между строчек, будь находчивей, У нас у каждого свои сто лет одиночества.
Припев: 2 раза. Еще вчера дрожавший мальчик может стать мужчиной, Я не прошу бунтовать, наш Вавилон неколебимый, Ты должен стать нулем, чтобы не стать делимым. Наш Вавилон больной чумой... неизлечимо.