Балерины, Балерины и лошади, Балерины и лошади - тонкие пальцы скрипачки. Балерины и лошади - тонкие пальцы скрипачки, Сумасшедший верлибр уходящего в небо холста. Сон - не сон, а измученный странник бродячий, Сон - не сон, а измученный странник бродячий, И жена - не жена, а ночная в ладони звезда.
- Эй, художник, - голос бьется в Самсоновской церкви, - Ты рисуешь, я безмолвно стою за спиной. Эти фрески, эти древние мудрые боги, Словно с богом совершенно на равных с тобой.
Черный контур, Черный контур лица, Черный контур лица - легкий взлет журавлиного клина. Черный контур лица - легкий взлет журавлиного клина, И звенит на дубравою песня и льет через край, Где взмывает рука над палитрой крылом журавлиным, Там является в мир хрупкий призрак Маруси Чурай.
- Эй, художник, - голос бьется в Самсоновской церкви, - Ты рисуешь, я безмолвно стою за спиной. И незримый ты уходишь в былые столетья, И столетья словно с богом на равных с тобой.
Отвернувшись, Отвернувшись к стене, Отвернувшись к стене он увидел цареву державу. Отвернувшись к стене он увидел цареву державу, Ассамблеи, флотилии, пляски и страхи двора. Он увидел, и конь, оторвавшись, взлетел над Полтавой: Своевольная кисть выносила на шведов Петра.
- Эй, художник, - голос бьется в Самсоновской церкви, - Ты рисуешь, я безмолвно стою за спиной. А над нами, а над нами колышется купол Нарисованный, крошечный и голубой.
Ты рисуешь, над тобою колышется купол, Он, как небо, огромный и, как океан, голубой.