Она сидела на бордюре и уткнувшись лицом в ладони давила свои голые колени. Рваные джинсы – такой себе клеш – как завещал Ленон. В ней как будто что-то было сломано, что-то, что никогда уже не починить. Отчаянное одиночество… Разваливающаяся на части жизнь. Мимо ходили прохожие, Бросали на нее презрительные взгляды. Они умеют только осуждать – Суки! Подонки! Уроды и Гады! Ей было плевать, что они там думают. Недопитый коньяк стоял у ног. Из глаз по щекам плавились слезы. Из груди вырывался то ли всхлип, то ли вздох. Прошел патруль ментов и, как это ни странно, не до*бался за распитие. Среди ментов, наверное, все же есть хорошие люди – Это, пожалуй, важное открытие. Пробегали дети. Они смеялись и им было весело. У них было счастье и уверенность, Что и дальше все будет хорошо, а у нее остались лишь воспоминания и больше ничего. Она ведь тоже недавно была счастлива: цветы, поцелуи, секс и шоколад, тепло рук, биение сердца и каждую ночь звездопад… Сколько всего они обещали друг другу – Им бы и вечности было мало. В сказках всегда счастливый конец, А жизнь как всегда на*бала. Она не собиралась жаловаться – Зачем кого-то грузить? Ей так немного было надо: Улыбка и пара слов, чтобы приободрить. Но все шли исключительно мимо. Солнце пылало, упав в закат. Она встала и нетвердой походкой пошла, куда уводил ее взгляд. Она шла, подметая джинсами бульварную пыль. Одинокая среди шести с половиной миллиардов людей. Всем нам бывает так же плохо, Как было плохо ей. И плохо не только, потому что действительно плохо, но и от того, что всем вокруг, ну абсолютно всем, по-настоящему просто пох*й!