Если ты уезжаешь на море, найди мне рапана. Привези мне рапана, колючего, серого сверху, внутри переливы. На грядущий сон класть под подушку его я не стану, Да и слушать не стану, не стану затем восклицать "как красиво!".
Не приснится мне рыба-удильщик глубоких расщелин, Как светлеет вода день за днем, и снимаются с места плантации мидий, Повинуясь неведомой воле холодных течений, Бегу трещин коры. Ничего не приснится, я все это видел.
Не услышу я шелест прибоя и плач Прозерпины, Голоса кровеносных сосудов под низкими сводами собственной крыши И вплетенные в них позывные китов и дельфинов, Крики чайки, впервые взлетающей в небо - я все это слышал.
Я не буду следить за изгибом спирального сота И касаться той точки, где вещь подчиняется времени, в нем прорастая, Где Эвклид обретает усмешку старинного фото, Растворяясь затем, дело вовсе не в этом, я все это знаю.
Но мне важно когда ты на море почувствуешь море, И причал под руками качнется, как старые солью прошитые двери, Ты увидишь рапана в прибрежном раскиданном соре, Подберешь и забудешь, так просто и буднично, я в это верю.