Мне снится иногда, что голос мой умолк, Один лишь вой такой, что сердце стынет, Что я не человек, а одинокий волк, Бегущий по заснеженной пустыне.
В безжизненной степи конец всегда один, И смерть ведь штука, в общем-то, простая, Как трудно одному! Но что там впереди? Несется мне навстречу волчья стая.
Спасен? Как бы не так! В оскале чья-то пасть, Я чую, как вокруг клокочет ярость, И выбор невелик: убить или пропасть, Опять судьба жестоко посмеялась.
Глаза мои горят неистовым огнем, Рычание отрывисто и злобно, Мне дорог этот мир, но чтоб остаться в нем, Я должен убивать себе подобных.
И вот уже держу за горло вожака, Струится кровь, кружатся шерсти клочья, Теряю силы я, но жив еще пока, Хотя в сплошных разрывах шкура волчья,
Но скользким от крови стал снег под вожаком, Качнулся он на перебитых лапах, Расплаты пробил час, суров в степи закон, Здесь не прощают немощных и слабых.
И вот настал конец, и скрылся труп врага Под грудой ощетинившихся бестий Но равнодушна степь, лишь белые снега – Свидетели кровавой волчьей мести.
И стая, хвост поджав, мой слышит жуткий вой, У них теперь со мной одна дорога, Так я благодарю за то, что я живой Звериного безжалостного Бога.
Мне выпало в бою сегодня победить Я выстоял под натиском железным, Сегодня я живу, а завтра, может быть, Я так же неожиданно исчезну.
И часто мысль одна, как в том обрывке сна Ложится мне на грудь тяжелой гирей: Как жаль, что наша жизнь – жестокая война, Война людей за место в этом мире.