Утро. Скала. Двести метров над морем. Вечный Афон. Скит проснулся. Заря С первым лучом показала мне горе. Мысль промелькнула, что я здесь не зря.
Горе внутри до конца всё сжигает. Тихо вокруг, и от той красоты Дух постепенно во мне оживает. Думаешь, сон иль в реальности ты?
Трое младенцев стоят с папой вместе, Сильные взгляды трехлетних мальцов Смотрят в меня, и душа не на месте, Мечется в прошлом от мыслей-гонцов.
Как же красивы все детские лица: Мальчики, девочки — разницы нет! Нежные взгляды... Нет силы проститься И попрощаться на тысячи лет.
Я не пойму, то ли явь, то ль виденье… Кто этот папа за ними стоит? В монастыре я живу один в келье. Он всё расскажет, меня удивит,
Как и откуда над самым обрывом Папа с детьми оказался не вдруг? Солнечный свет налетел торопливо, Мягким теплом одарил всё вокруг.
Но тишина проникает в сознанье, Смотрят с улыбкой детишки в меня, Синее море внизу в ожиданье Плещется тихо, призывно маня.
Горе, отчаянье, сердце в разрыве, Слезы мужчины, рыдания вслух, Падают дети с крутого обрыва, Закукарекал далёкий петух.
Всё исчезает в секунду буквально. Мутный осадок поднялся во мне… Я умертвил их в сырой наковальне, Молотом-словом в утробе-жене.
Благословив на аборты супругу, Смертный себе выношу приговор. Три малыша снятся мне, друг за другом. Только не вижу в глазах их укор.
Были они мне показаны утром. Вспомнил про грех, о котором забыл. В Божьем раю, им там точно уютно, Я ж покаянье молитвой добыл.
Трое детишек, красивых и мудрых, Не по годам, а по духу, сейчас Снова свои золотистые кудри Низко опустят в молитвах за нас.
Детские просьбы всегда дерзновенны, Господу Богу угодны они, Души младенцев, как тонкие вены, Дарят нам жизни молитвой любви.
Афон – такое место, где каждый раз открывается истина, и случаются невероятные события. Мысли, грехи, идеи, встречи, люди, молитвы… Человек меняется, с ним происходят эпохальные перевороты. Слава Богу за всё! Пресвятая Богородица, спаси нас!