В этот воскресный день за Божественной Литургией мы с вами слышали Евангельский отрывок о том, как Господь Иисус Христос в одну из суббот исцелил в храме согбенную женщину. Мы слышали о том, что Он, увидев её и зная о том, что уже много лет, восемнадцать лет, она мучается своим недугом, милосердовал о ней и, призвав её, отпустил ей грехи и исцелил её прикосновением; после чего она смогла стать обыкновенным человеком, смогла распрямить свою спину, плечи и возрадовалась от этой возможности. Но, как обычно и бывало, и в Евангелии неоднократно об этом говорится, те, кто в те времена причисляли себя к праведникам, а в данном случае - тот, кто был в этой церкви первосвященником, был возмущен подобного рода делом, потому что, по его мнению, по мнению, которое ему, как законнику, было присуще, не подобало бы в субботу ничего творить. Он, обращаясь ко Христу, сказал: «Шесть дней твори, что желаешь, седьмой день посвяти Богу». На что Господь ответил, что «только лицемеры могут так рассуждать.» «Потому что каждый из вас,- сказал Он, обращаясь к тем, кто Его упрекал,- не применет своего осла или вола распрячь от яслей и отвести для того, чтобы напоить. Неужели сия раба Божия не достойна в день субботний, будучи связана сатаной много лет, быть разрешённой от уз своих, чтобы иметь возможность исцелиться?» И многие, усрамившись Его словами, поклонились Ему и возблагодарили Господа.
В те времена это было одним из важнейших законов, которые необходимо было соблюдать - закон о субботе. В этот день иудеи ничего не делали: они должны были посвятить этот день Богу. Существовало огромное количество запретов, которые, тем не менее, те, кто знал досконально Писание, умудрялись грамотно обходить, но при этом следили не за тем, чтобы исполнить его в полноте самим, а за тем, чтобы исполняли его другие. И в этом уже было несправедливое отношение к заповедям: поскольку заповедь была дана для того, чтобы человек в суете житейской, в заботе о земном, имел хотя бы один день в своей жизни в неделю для того, чтобы он был посвящён духовному возрождению, духовному обращению к Богу, для того, чтобы жизнь человеческая хотя бы в чём-нибудь была воссоединена с Творцом. И эта суббота, которая Писанием была заповедана, была заповедана как день обращения человека к Божеству, к Богу. Но те, кто, соблюдая закон только лишь по букве, кто, желая внешним образом выглядеть праведными, а внутри не иметь таковой праведности, они, конечно же, исказили закон и сделали его некоей внешней формой. По-прежнему этот день у тех, кто не работал в эту субботу, был посвящен не Богу, увы, но был посвящен своей гордыне; вовсе не восстановлению своих сил жизненных и духовных для того, чтобы иметь общение с Богом, напротив, для того, чтобы восстановить своё самомнение.
Господь же обращает наше внимание на то, что заповеди Божии даны нам не как приказ, не как под страхом смертным данные какие-то запреты. Это обращение к людям, желающим исполнять волю Божию, обращение, в котором даётся предостережение, которое удерживает человека от опасных, вредных, разрушительных для него действий. Наряду с прочими заповедями, данными Богом, и заповедь о соблюдении субботы должна была сохранить человека от окончательного отпадения от памяти Божией, от потери этой связи с Творцом. Но люди не вняли самому смыслу заповеди. И потому для них было важно что-то не делать в этот день, а не важно то, что нужно было сделать в этот день.
И когда Господь исцелил эту женщину, то возмущение было через край у тех, кто считал себя праведниками того времени; потому что для них все, кто делают не так, как они, были однозначно неправедными; потому что у них было дерзновение, не знаю по праву какому, но было, что они имели право судить других по себе, что само по себе невозможно и неправильно. Этого быть не должно! Вместо того, чтобы вникнуть в дело, совершенное Христом, а это, согласитесь, чудо, потому что если человек в течение многих лет не мог разогнуть спины и был в страшном неудобстве, в скорби, в боли, в унынии и отчаянии пребывая от своей неисцельной болезни, вместо того, чтобы возрадоваться этому чуду, которое действительно мог совершить только Человек Богоугодный, Человек близкий к Богу, благодатью Его осененный. Не мог совершить такого исцеления обыкновенный смертный, и это было очевидно. Но даже сам факт такого великого действия не вразумил тех, кто пребывал в глубокой гордости и прелести. Ответ Христа и смирен, и твёрд одновременно. Он обличает в лицемерии, в том самом страшном грехе, который украдывает у человека Истину во всём его бытии. Когда человек неискренен, когда в основе его поступков, внешне даже добрых, заложены мотивы греховные, он превращается в фарисея, в законника, в делателя внешних заповедей.
Увы, часто приходится видеть и в наше время подобного рода вещи, когда для людей важнее какие-то мелочи: когда и как поставлена свеча, кто и как перекрестился и поклонился, кто и где прошёл в храме; и люди, не останавливаясь, оскорбляют друг друга, обижают, досаждают друг