Блудный сын от Отца в ту страну, что далече уходит, И отец отдает ему часть родового именья, Этот сын был умен, и послушен, и добр по природе, Но гоняться решил за греховной убийственной тенью...
В духовной тьме душа моя томится, Ей солнечным лучем не просветиться, Ей нужен Свет и Фаворский, не земной, Но, чтобы этот Свет, пробился в душу, Я должен стены из греха разрушить, И не родниться с вечною бедой, Чтоб грех не стал надгробною плитой. Душа, как хладный труп оземленела, И гробом стало ей живое тело, И сый в чести, не уберег я честь... Я постепенно вниз с высот скатился, Изранил душу, падая, разбился, Грехов моих и ран моих не счесть, Я с головой ушел в земную персть. Вначале смрад греха мне был отвратен, И корчилась душа от темных пятен, И совести набат внутри кричал... Но стали нюх грубей, и совесть глуше, Как человек, попавший в смрад конюшен, Я запахов уже не различал... Кричала совесть мне, но я молчал... От жизни взять хотелось все и сразу, Запретный сладок плод, приятен глазу... Ты хочешь им владеть? Тогда изволь, ... Но сладость посетила лишь в начале, За ней пришли и скорби и печали, И в сердце поселились страх и боль, А я все падал вниз к отметке "ноль".
А вниз легко катиться, даже сладко, Как чьи-то деньги тратить без оглядки, Но чувствуя, что деньги то украл... Ведь Божьи все дары имеют цену, В раскал попав греховного мартена, На этот огнедышащий мангал, Я жизнь свою грехами прожигал... Но вскоре в той стране лукавых граждан, Я гибнуть стал от голода и жажды, Коль в плоти сеешь грех, то жатва - смерть, Все сжег внутри мертвящий черный пламень, Зависло сердце во груди, как в торбе камень, Не высказать того и не пропеть, Ведь я не мог ни жить, ни умереть... И так дойдя до полного банкротства, Я с ужасом познал свое сиротство, Но про Отца я вспомнил в этот миг, Скольким грехам и злобам я повинен, Я, Отче мой, не вправе зваться сыном, В рабы приими, услышав сердца крик, Чтоб тайну я спасения постиг. О, блудный сын, опомнись! Кто ты? Где ты? Каким стыдом душа твоя одета? Какой любви отрекся ты святой? Любовь Отца Небесного, о сыне! Хранит тебя в плену, и на чужбине, Какой ты есть: и падший и больной, Все ждет и ждет: вернешься ль ты домой?