Средь оплывших свечей и вечерних молитв, Средь военных трофеев и мирных костров, Жили книжные дети, не знавшие битв, Изнывая от мелких своих катастроф. Детям вечно досаден их возраст и быт - И дрались мы до ссадин, до смертных обид, Но одежды латали нам матери в срок, Мы же книги глотали, пьянея от строк.
Липли волосы нам на вспотевшие лбы И сосало под ложечкой сладко от фраз, И кружил наши головы запах борьбы, Со страниц пожелтевших слетая на нас. И пытались постичь, мы не знавшие войн, За воинственный клич принимавшие вой, Тайну слова "приказ", назначенья границ, Смысл атаки и лязг боевых колесниц.
А в кипящих котлах прежних войн и смут Столько пищи для маленьких наших мозгов, Мы на роли предателей, трусов, иуд, В детских играх своих назначали врагов. И злодея следам не давали остыть, И прекраснейших дам обещали любить, И друзей успокоив, и ближних любя, Мы на роли героев вводили себя.
Только в грёзы нельзя насовсем убежать, Краткий век у забав - столько боли вокруг... Попытайся ладони у мёртвых разжать И оружье принять из натруженных рук. Испытай, завладев ещё тёплым мечом И доспехи надев, что почём, что почём, Разберись, кто ты - трус иль избранник судьбы - И попробуй на вкус настоящей борьбы.
И когда рядом рухнет израненный друг, И над первой потерей ты взвоешь, скорбя, И когда ты без кожи останешься вдруг От того, что убили его - не тебя, Ты поймешь, что узнал, отличил, отыскал По оскалу забрал - это смерти оскал. Ложь и зло - погляди, как их лица грубы, И всегда позади воронье и гробы.
Если мясо с ножа ты не ел ни куска, Если руки сложа наблюдал свысока, И в борьбу не вступил с подлецом, с палачом, Значит, в жизни ты был ни при чём, ни при чём. Если, путь прорубая отцовским мечом, Ты солёные слёзы на ус намотал, Если в жарком бою испытал, что почём, Значит, нужные книги ты в детстве читал.