По бульварам чистым шел прохожий, Птицы пели трели про апрель. Нес прохожий толстый чернокожий Многоуважаемый портфель. Шел мужчина чинно и солидно, Презирая птичий перезвон. По лицу мужчины было видно, Что весну не одобряет он
Что вся эта весна ни к чему…. И песня не нужна никому… И вешняя вода ерунда.. Да! Да! Ерунда!
Журчат ручьи, Кричат грачи, И тает снег, и сердце тает. И даже пень В апрельский день Березкой снова стать мечтает. Веселый шмель гудит весеннюю тревогу, Кричат задорные веселые скворцы, Кричат скворцы Во все концы: «Весна идет - весне дорогу!»
Все вокруг волшебно и чудесно, Но прохожий злится и ворчит. Вот ручей журчит и неизвестно, Для чего и почему журчит. Налетел и пробежал по луже Мелкой рябью ветер озорник, А ворчун надвинул кепку туже И сердито поднял воротник. Ему весна ни к чему, И песня не нужна никому. И внешняя вода - ерунда Но, но… Все равно –
Журчат ручьи, Слепят лучи, И тает лед и сердце тает, И даже пень В апрельский день Березкой снова стать мечтает. Веселый шмель гудит весеннюю тревогу, Кричат задорные веселые скворцы, Кричат скворцы во все концы: «Весна идет! Весне дорогу!»