Соленый ветер бьет в мои глаза и чаек резкий крик. На горизонт смотрю - штрих полосы соединяет sky and sea. (О, этот гладкий и синюшный лик!) Достаточно моргнуть, и в этот миг граница не видна.
Тот чуть темней, но так же он бездонен (на вид уж точно). Близится закат, багровой лавой погружаясь в море сгущает краски дней, ему безмерно рад. Но радости сильней в сто крат морское горе.
Я рад тому, что ветер столь крепчает и нужно срочно кутаться в пальто, но гардероба нет - лишь крики белых чаек и на столе бутылка. В ней вино. Стол хоть из дерева, но всё одно - в нем двести гаек.
Убавился нектар наполовину сгущая в голове моей туман. Нет! Я не пьян...Я изможден - повинен, и в такт вине над головой вопит баклан и воплем подливает мне в стакан то, что в графине.
Мне здесь невмоготу наедине с расплавленным песком, с ракушкой прилипающей к ступне Невыносимо здесь во сне и наяву. Но в горле ком так часто подступает - мне известен и так неблагодарно мне знаком тьмы буревестник.
Ведь тот пророк не предвещает (кроме зловещей и густеющей тоски) никак и ничего. И всё, что в доме, в том, что живет в моей груди болезненно заполнится внутри - задернув шторы.
И, вдруг я превращусь в альпийский горн надрывно призывающий к победе, но той ценой, которой нет цены, триумфом приходящим из войны, отрубленной, рублевой головой.... смеяться может будут позже дети, но шепотом и только меж собой.
Пустой бутыль отправив ловко в урну из-за стола поднялся и пошел не ровным шагом, с дрожью и с испугом. Ногами борозды в земле, как будто плугом оставляю.... дрейфую в море, где покой нашел.
Пусть унесет меня волна забвенья забрав с собой надежду и тоску по тем приятным и скупым мгновеньям, где за сколоченным не сам сижу, где руку жму (шершавую от соли) и, где ничтожно мало боли - пусть заберет с собой, на глубину.
Останется пустая оболочка, как всё вокруг - пустое - не моё. Но "ё - моё"...здесь не поставишь точку! Я будто колесом напал на кочку и колесо теперь отчаянно гниет, скрипит и чахнет, ржавчиной рыдает и двигаться мне дальше не даёт.
Как зуб больной, что нудно и порывом разносит боль в обеих челюстях. Пред матом - шах! И с трепетом, с надрывом я взвыл откинув голову назад, и дав забыть костяшке о корнях, поставил зубу мат!
И сразу так легко, и так спокойно: ни колеса, ни зуба, ни борьбы, не снятся сны...Расслабился покорно, уже не вижу месяца дуги. Пару секунд назад кричал упорно, но больше нет печальных нот из горна. Лишь тишина....и на воде круги...