Жил юный отшельник Он, в келье молясь, Священную книгу читал углубясь.
В той книге прочел он, что тысяча лет, Как день, перед Богом мелькнет и пройдет.
Не верит, в священную книгу глядит И видит, что в келью вдруг птичка летит.
Вся блещет, сияет, и прелесть для глаз, Как яхонты, перья, и пух, как алмаз.
Когда же вдруг крылья она распахнет, То радугой светит, то златом сверкнет.
Прекрасная птичка в полете легка, Быстрее, легчее она ветерка.
Летать уж устала, у двери сидит. И радостно юный отшельник глядит,
Неслышно подходит, молчит, не дохнет Лишь только схватить — она вдруг вспорхнет.
Она — от него, а отшельник за ней. И вот он выходит из кельи своей.
Идет за ограду и полем идет, А птичка все свищет, как будто зовет.
Туда и сюда, над цветами кружась, Как звездочка, в воздухе светит, носясь. Но вот монастырь за пригорком исчез, А инок за птичкой идет в тень древес. И с ветки на ветку все птичка вперед Порхает, свистает и сладко поет. На дуба вершину присела она, И пеньем чудесным вся роща полна. Расстроен он сердцем, восторжен душой, Внимает безмолвно инок молодой.
И лишь наслажденье боясь потерять, Звук каждый он ловит и жаждет внимать, Вдруг пенье умолкло, опомнился он: «Где ж птичка-певица?» Исчезла, как сон. А птичка взвилась, как будто стрела, И в небо сокрылась, была — не была.
Вздохнул добрый инок и в келью спешил, Казалось ему, час в отлучке он был.
Боится, что он опоздает в пути, Что к трапезе ждут и пора бы прийти. И вот монастырь. Только чудно ему, Что ограда не та, недоступна ему.
За оградою новая церковь видна. И дивится, откуда взялася она? Он стучит в ворота, вот привратник идет, Но ему не знаком, прежде был, да не тот. Не пускал инока в обитель его: "Ты чужой, не видал я лица твоего.
И тебя я не знаю — привратник иль нет? Привратник здесь молодой, а ты уж стар и уж сед «Я вышел отсюда не более как час, С чего же здесь новый привратник у нас? Иль Стасов не здесь монастырь?» «Он и есть». «Так пойди же к игумену, дай о мне весть».
И дивится привратник, игумена зовет, Но вот за игуменом весь причет идет. Инок перед ним преклонился лицом. Но только игумен ему не знаком. Меж братьев и так же знакомого нет. Он смотрит, он ищет, своих не найдет.
Но мудрый игумен пришельца спросил, Какое он имя меж братьев носил. «Антонием назван в иночестве я, При мне был игумен отец Илия». И все изумились, по книгам глядят, Нашли имена их лет триста назад.
антоний в день пасхи
«Дивен Бог!» — так инок повторил И перед всеми свой вид изменил. В нем виден был старец, взор юный угас. Пред ними триста лет миновали, как час. Он пал и молился, два дня протекли. Почил он и с честью его погребли.