я сделаю погромче звук в наушниках, опять пером под ребро скользнула, значит нужно так, тик так лечит вроде, снова один в комнате, минус один день, тенью, в этом ебаном городе, спокойно парень, говорю себе стой, она уже не та, сердце ее пустое, года, Москва, быт и, отпусти ты, в ее ладонях холод, ее глаза разбиты, птицы над домами стаями тихо так таят дни, заглушить бы тебя внутри, было бы правельней, и не оттает ведь нет, и как же вышло так, что две родные души сплавились,чужими стали мы, устали души? .шепотом тихо так слушай, мне без тебя мир не нужен, этот огонь не потушишь я знаю разрушил многое сам, сам оставил свой храм, пока, убивался с псами в хлам, в ошибках дан опыт, копит как сердце копоть, дар по битам строки, будто небесами проклят разбит и не понят тобой, мир мой стонет, снова внизу играю с весами никто не остановит сказали врачи, прятали ключи от выхода, что то кололи, и становилось тихо так душили стены палат маленький ад, квадрат обреченных сломанных ребят, глаза гядят сквозь, .как говорят, поиграл и брось, что то не срослось едва почувствовав холод, понеслось жестокость твоя вызывала злость, я огрызался грубо, подщечина в кровь губы, думал еще горит а там лишь пепла груды, нервы струны было так трудно держать себя в руках, чувствуя крах, бежать и возвращаться в снах, дышать с тобой в такт, сумела как превратить меня в прах, прах.
и снова стонет ножевой, в который раз слил бой одновременно мертвый и живой, между небом и землей, ..затяжной прыжок в пропасть, плохая новость для тебя, сникнуть может даже самый стойкий, когда бурое пятно расползется на белой футболке, .когда даже птицы в миг смолкли, не будет долго пустовать больничная койка, ни кто не скажет тебе сколько, и в этом есть смысл только, здесь так смешна твоя боевая стойка где каждый второй, покрыт шрамами и как бы он не делал четко у каждого, третьего с собой нож или плетка, сними обертку с жизни она соленая на вкус тлеют числа, в которые, уже не вернусь, ..мысли о высшем я ими будто изнутри выжжен, и с каждым ударом мой крик все тише, небеса не слышат, стянулись шрамы на запястьях сына, и все забыто, как страшный соон, отцоом, он так хотел, научить нас любить, и его наградили крестом с каменным лицом, указательным перстом важных персоон, после тост за тостом, бардели и под язык колесо, жадные ноздри и пачки купюр, и каин передернул затвор, за спиной у брата, закрыл руками глаза, попал в палату ...
только прошу, говори правду, нас здесь не будет завтра, но кое что оставлю на тактах, там весь мой гребаный мир, так то, объебаный спидом в городе видном, на хате у братика он что то дул из пластика, бег от реальности, ведь это дерьмо, не стереть ластиком, раб перед властью скалим свои волчьи пасти нас не спасти, и вечно будут пасти, мама прости но как остыть когда внутри костры, и ненависть мой пастырь, этой ране не поможет пластырь, трип опасный три дня не спал - цвет глаз красный, ..... только трупы снимут маски, на мониторах все прекрасно, сказали спать брат и брать с собой немного сказки, комната дышит пишет рука слышат мои демоны знаю каждого из них по имени из меня душу вынули я выменял ее на рифмы и немного времени в этом мире, что бы вылить весь ад на головы открыть ящик пандоры вам ну чо до скорого конца, когда и я сниму маску.. с своего лживого лица, пацан кантима 5\4 пятый подъезд с торца, вызывай экзорциста и святого отца чо гворить в натуре один, вылетел из стаи потерял своих будто камнем в висок ебанул Авеля Каин, и свет мой стал тьмой, вороном черным над ебаным проданным городом и его телом распоротым, что схавал молодость за барикадами, немыми бригадами ребята в черных мешках, с одинаковыми датами, за что эта плата мне, разум в огне санитары палата сложат любого солдата поверь, я ухожу закрой за мной дверь, оставив свой след но лик этого мира не принять нет, я даже гнить не хочу, в этой земле, испепели меня в огне, а пока я на дне, пойло и снег, суки и реп, слезы сквозь смех,