Он трясся в сыром и холодном вагоне, Он видел, как в тамбуре свет отражался. Он знал, что прошедшую жизнь не догонит. Он сам обо всем наперед догадался.
А поезд все мчал, и соседка напротив Рукой теребила конец занавески. Хотелось болтать, но она была против, И муж ее был откровенным и резким.
О, сладкая пара - какая забота Умом постигать эти сложные вещи Всю жизнь – суета: теща, дети, работа И брак на соплях сетью маленьких трещин.
... А что же душа? Черт с ней, с жалобной дурой! Она для романтиков хилых и глупых. И он из таких… Вот такая натура – Непризнаный гений, в рот вдавленый рупор.
Он ехал в вагоне сыром и избитом, И снова хотелось начать все с начала, И где-то за стенкой гремело корыто, И ложка в остывшем стакане бренчала.
А сон все не шел и соседи не спали Возились на полках и нудно сопели. - ...А где полотенце? ...осталось у Вали... ... И платье зеленое...… В тамбуре пели:
«Бегут колеса по степи, отстукивая степ. Гляди в окошко - не гляди…»*
В окне отражалось полночное небо И свет фонарей за глухим перелеском. На столике крошки засохшего хлеба, И в памяти боль синеглазой Франчески.…
Да, в общем - все просто! Ее звали Катя... А может Марина... И что тут пытаться Все вспомнить. Тут, в принципе, имени хватит, Чтоб все оценив ни с одной не остаться.