1 Угрюм и сумрачен обросший шумом берег. На нем, казалось бы, могла Ужиться лишь сырая мгла. Но двести лет здесь обитает имя — Беринг, И мнится сумрак дождевой Его кудлатой головой. 2 Когда арктическою розой пахнут зори И, всеми космами дрожа, Их оплетет седая ржа — С глухой рыбалки на Берингово море, Морозной искрой опылен, Выходит в море патефон. 3. Когда арктическою розой пахнут зори И серый север-нелюдим В зеркальный кутается дым, Всплывает нерпа на Беринговом море И лает громко, но шутя, Доверчивая, как дитя. 4. Она отлается и снова на просторе Ныряет, вьется вкривь и вкось, Куда ведет ее лосось, Но вдруг услышит глухую толщу моря, И в ней какой-то странный звук, Раскатываемый вокруг. 5. И в любопытстве, покинув поле брани, Мерцая ластами, гребет Туда, где пел рыбацкий бот, Где, как винтовку, салом смазавши мембрану, Кой-что заводит Пантелей Из итальянских кантилен: 6. Quanno sponta la luna a Marechiare pure li pisce nce fann' a l'ammore, se revotano l'onne de lu mare, pe la priezza cagneno culore quanno sponta la luna a Marechiare
(Идет тюлень, гребет тюлень На сладкогласье кантилен.) О, tu МагесЫаге! (Идет тюлень, гребет тюлень... Уж Пантелею бить их лень!)
7-8 О, драгоценность миланского «Lа Sсаlа», Звучащий в бронзе тембр и тон Великолепный баритон! Подозревал ли ты, что песнь твоя ласкала Среди поклонников и слуг Морского зверя толстый слух? Подозревал ли ты, что лирикой твоею, Твоей любовью и тоской Глушат тюленя, как доской, Что, ноты песни, как неводы, развея, Твоей груди органный звук Набил 148 штук! 9 Мне чужды тема, и техника, и вкус твой. Но как твоя двойная роль Тревожит слипшуюся боль... Затем что душно мне от фраз! Что я и сам бывал не раз Избит, как нерпа, за доверчивость к искусству..