Люди, которым даровано умение чувствовать, именно этим умением и наказаны. Что может быть хуже, чем постоянно всплывающие в памяти эпизоды потерянного? Не вернется это все. Не вер-нет-ся!
Душа в очередной раз попыталась спрятаться от воспоминаний, свернувшись клубочком и подтянув колени ближе к сердцу.
К сердцу…
Помнишь, как ты впервые сказал, что хочешь поцеловать меня прямо в сердце? И так забавно наклонился, чтоб поймать мой растеряно-удивленный взгляд. А потом осторожно взял за руку и коснулся сухими губами запястья. В том месте, где чуть заметно бьется пульс. Это действительно был поцелуй в сердце. Оно вдруг замерло, словно кто-то внутри, под ребрами дернул стоп-кран, но тут же вырвалось и заколотилось, как бешеное.
А когда ты впервые любил меня… Помнишь? Мне показалось, что комната разлетелась на тысячи осколков. И что я сама уже не существую. На глазах почему-то выступили слезы.
- Тебе больно? – ты очень испугался тогда.
А я смогла лишь отрицательно качнуть головой в ответ. И тогда ты притянул меня к себе и коснулся ладонью спины. Между лопатками.
- Что? – чуть слышно прошептала я, уткнувшись носом тебе в шею.
- Я хочу почувствовать, как у тебя растут крылья.
Часы снова пробили осень…
Именно в это время года мы и встретились. Помнишь, как любили гулять в дождь под твоим огромным зонтом? А когда я ускользала от тебя, подставляя лицо под холодные капли, ты тянул меня обратно, обнимал и начинал собирать эти капли с лица губами. А прохожие… Впрочем, тебе никогда не было никакого дела до прохожих. А еще ты дарил мне вместо цветов огромные охапки желтых листьев. И называл Осенью. Вначале. А затем совсем коротко – О. А иногда – солнечной девочкой. Из-за цвета волос? А я хмурилась и возражала, что я – лунная, потому что родилась в июле. Ты смирился, заметив, что я действительно похожа на Луну сменой своих настроений. И улыбнулся, сказав, что у тебя широкие ладони, и ты сможешь удержать в руках даже Луну…
По вечерам, когда я пыталась работать, ты отодвигал меня от компьютера, прямо вместе с креслом и запускал какую-нибудь понравившуюся песню. Затем надевал на меня наушники, присаживался, обнимая мои колени, и смотрел в глаза, пытаясь понять – понравилось или нет. И если видел, что понравилось – а так было почти всегда, потому что ты умел чувствовать мое настроение – опускал голову на колени и ждал, пока я дослушаю до конца…
Душа налила полный стакан текилы, слизнула со шрама на запястье соленую капельку крови, выпила до дна и захлебнулась новым воспоминанием.
Черное море… Это твоя детская мечта? Ты заговорил о море, когда мы были знакомы всего несколько дней.
- Если я тебе до лета не надоем, проверим мой Форд на прочность, съездим к морю?
Форд отлично со всем справился. Целая неделя вдвоем… Только ты и я. Наверное, самая счастливая неделя в моей жизни… Кофе по утрам. Помнишь, как ты удивился, когда наши вкусы совпали? Не каждый отважится положить в кофе дольку лимона. Не каждый…
Там, в Крыму нет песка. Только галька. А я так люблю собрать песок горкой и запустить туда руки. А потом поднять полные ладони теплых песчинок и пропустить их сквозь пальцы. Немного щекотно. А чувство такое, словно контролируешь время. Можешь заставить его бежать быстрее, а можешь сжать пальцы и время окажется у тебя в ладони… Но на Черном море галька. Ты выкладывал у меня на спине маленькими камушками букву «О». А я смеялась и говорила – осторожно, крылья не сломай. А по вечерам мы брали бутылку легкого вина и сноваспускались к морю. Ты купил два хрустальных бокала. Специально для таких вечеров. Когда рядом Очарование, а с неба наблюдает Луна, пластиковые стаканчики смотрятся просто смешно. Это ты так сказал. Мы сидели, обнявшись, на еще теплых камнях, пили вино, и ты читал мне свои стихи. А я смотрела сквозь хрусталь на лунную дорожку в темной воде и умирала от счастья…
Душа простужено закашляла и высыпала в ладонь горсть таблеток.
А потом… Потом я задала этот свой дурацкий вопрос. Ну почему я не умею наслаждаться сиюм