Иоганн Вольфганг фон Гёте - "Природа" (перевод Александра Николаевича Огнева, звукорежиссер и диктор Александр Стрижков) | Текст песни

• Тексты песен
• Иоганн Вольфганг фон Гёте
• "Природа" (перевод Александра Николаевича Огнева, звукорежиссер и диктор Александр Стрижков)

Статья, с которой я имею честь вас познакомить законспектирована по памяти Иоганном Винкельманом, человеком, оказавшим существенное влияние на Иоганна Гёте, на его воззрения на природу искусства и художественного творчества.

Озвученный мной перевод несколько отличается от приведенного в собрании избранных сочинениий Гёте по естествознанию (И. В. Гете. Избранные сочинения по естествознанию. Изд-во АН СССР, 1957. стр. 361—363)

Отличительной особенностю приведенного мной перевода является различение в понятиях личности и индивида, а также избегание связи между Гёте и пантеизмом.

***

Природа, мы ей окружены и объяты. Не способны из нее выйти и не способны глубже в нее проникнуть. Не прошенная и нежданная изымает она нас из круговорота своего танца и забавляется с нами до тех пор, пока мы утомленные не выпадем из ее рук. Она создает вечно новые образы, то, что есть, еще никогда не было, то что было никогда больше не вернется – все ново. И все таки всегда это есть старое. Мы живем посреди нее, но мы ей чужды. Она говорит непрерывно с нами, а тайну свою не выдает.

Мы постоянно действуем на нее, но нет у нас над ней никакой власти. Кажется, что всю ставку свою она сделала на индивидуальность. Но она обращает в ничто индивиды. Она вечно строит и вечно разрушает и мастерская ее недоступна. Она живёт сплошь только в своих детях, но сама мать, где же она? – Она единственная художница: от самого простого идеала она восходит к величайшим контрастам. Без малейшего усилия она приходит к завершению. К точнейшей определенности, и все это подернуто чем-то мягким.

Каждое из ее созданий имеет собственную сущность, каждое из ее явлений имеет в высшей степени изолированное понятие. И все же, в целом, это образует одно.

Она играет пьесу: видит ли она ее сама, этого мы не знаем и, все же, она играет ее для нас, стоящих в углу. Она есть вечная жизнь, становление и движение вся из себя. И все же она никуда не продвигается. Она вечно превращается и нет в ней момента застоя. Для остановки нет в ней понятия и свое проклятие налагает она на застой. Она тверда, шаг ее размерен, исключения редки, законы не измены. Мыслит и чувствует она постоянно, но не как человек, а как природа, у нее припасен собственный всеобъемлющий смысл, который никто не может заметить, все люди в ней и она со всеми, со всеми разыгрывает она дружественную игру и радуется, когда у нее выигрывают. Со многими она играет столь сокровенно, что скорее настанет конец, чем они заметят.

Даже самое неестественное это тоже природа, и также самое тупое филистерство имеет нечто от её гения. Тот, кто не видит ее повсюду, тот нигде не узрит ее правильно. Она любит саму себя и привязана глазами и сердцами без числа к себе самой. Она самопротивопоставилась, чтобы собой наслаждаться. Она заставляет пробудиться новых субъектов наслаждения, чтобы ненасытно себя им сообщать.

Она радуется мечтам (иллюзиям). Того, кто разрушает таковые в себе или других, наказывает она как самый строгий тиран. Того, кто доверительно ей следует, прижимает она как дитя к своему сердцу. Детям ее несть числа. Нет таких, по отношению к которым она была бы скупа, но у нее есть любимчики, на которых она много тратит и которым многое жертвует. На великое направлено ее заботливая защита. Она выбрызгивает свои создания из ничего и не говорит им откуда они пришли и куда идут. Они должны только идти: дорога ведома ей. У нее мало приводных ремней, но нет среди них изношенных, ибо они всегда действенны, всегда многообразны. Ее спектакль всегда нов, потому что она всегда творит новых зрителей, жизнь есть ее прекраснейшее изобретение, а смерть есть ее искусственная уловка, чтобы было больше жизни.

Она укутывает человека в тупость и подстегивает его к движению к свету. Она делает его привязанным к земле, костным и тяжелым и все время его снова встряхивает. Она дает потребности, потому что любит движение. Это чудо, что все это движение достигается столь небольшими средствами. Всякая потребность – благодеяние; будучи быстро удовлетворенной, она снова быстро вырастает.

Иоганн Вольфганг фон Гёте еще тексты