В Третьей симфонии Брамс дает новое решение жанра. Она не похожа ни на Первую, ни на Вторую, хотя воплощает основные принципы его стиля, заложенные в них, сочетая классические и романтические традиции. Оригинальна ее драматургия: от патетической, тревожной, но все же достаточно светлой, мажорной первой части к драматическому, насыщенному борьбой минорному финалу. Таким образом, направленность цикла Третьей прямо противоположна Первой — от скорби к утверждению радости. Обратный путь — от мажора к минору вообще чрезвычайно редок в симфониях XIX века. В средних частях используется типичное для Брамса, но не характерное для других композиторов его времени интермеццо — отсутствует оживленное скерцо. По сравнению с первыми симфониями, средние части Третьей поменялись местами в отношении эмоциональной глубины и насыщенности: анданте теперь наивно-простодушно, а аллегретто — полный затаенной скорби романс.
Часть I. Allegro con brio Открывается важнейшим мотивом симфонии из трех нот. Он имеет конкретный смысл, зашифрованный в буквенных обозначениях нот (f—as—f): это юношеский девиз композитора «свободен, но весел» (frei aber froh). Мотив предстает в торжественных аккордах духовых с любимым Брамсом — вслед за Шубертом — сопоставлением мажора и одноименного минора. Этот мотив ложится в основу главной партии, распетой скрипками, и контрапунктически сопровождает ее. Патетическая, эмоционально неустойчивая главная колеблется между мажором и минором, не останавливаясь в развитии. Контрастна побочная, порученная кларнету и фаготу отдаленно напоминает вальс, но имеет гибкий, изменчивый ритмический рисунок. Партия сопровождается аккомпанементом, выдержанном в народном стиле, и постоянно варьируется. В одной из вариаций она подвергается полифоническому преобразованию (тема в обращении). Затем вновь звучит вступительный мотив, и к концу экспозиции нарастает тревожность. Она преображает побочную тему, которой открывается краткая разработка. В конце разработки у солирующей валторны звучит вступительный мотив, подготавливая репризу, в которой композитор еще в большей степени, чем во Второй симфонии, нарушает тональные закономерности — побочная партия проводится не в главной, а в сопоставленной с ней отдаленной тональности. Кода, играющая роль второй разработки, завершается просветлением: в последний раз мотив вступления сопоставляется с главной темой, на этот раз уверенно утверждающей мажор.