Я холм в неоглядной, распластанной зноем степи. Ни люди, ни время не тронут мой сонный покой, Лишь коршун безмолвно в ладонях у ветра парит, И тень его крыльев я чувствую бывшей щекой.
Мой друг, что споткнувшись, упал где-то рядом со мной На розовый холст до заката дошедшего дня, - Упал - человеком, проснулся - степною травой, - Теперь не услышит и вряд ли узнает меня.
Где призрачный рай, что искала с оружьем рука, Надежда на воинский пир в запредельной стране? То место и кубок - добыча лихого клинка - Еще с колыбели отцами обещаны мне.
Цветок поцелуя девичьего робкого рта И вкус молока кобылицы на жарких губах. Вот рай, а на том берегу - пустота на века. Я этим прозрел, обратившись безвременно в прах.
Я мягкими пальцами трав оплетаю копыта коней, Но никнут былинки сухие под звонким железом подков. Куда вы? За водами Стикса лишь царство теней И нет ни певиц сладкотелых, ни пышных столов.
Щенок наглоглазый, сжимающий дерзкую сталь, Как ключ от любви, от земных, и небесных ворот - Он тоже сегодня узнает, как выглядит рай, Когда рядом с нами на землю ничком упадет.
Еще не угас над холмами твой клич боевой, А лодка Харона качнулась на гриве волны. Везенье, и слава, и смерть нерожденных тобой Спекаются ало вкруг жала случайной стрелы.
Я холм в неоглядной, распластанной зноем степи. Ни люди, ни время не тронут мой сонный покой. Лишь коршун безмолвно в ладонях у ветра парит, И тень его крыльев я чувствую бывшей щекой.