Мы вшестером в то утро обманули смерть, И вертолёт, присев на край скалы, затих, Но прохрипел пилот: я заберу троих, Простите, парни, мне иначе не взлететь! Простите, парни, мне иначе не взлететь!
И покачнулись по-над нами облака, И под пластмассой шлема поседел пилот, И по-морскому мы бросали "чет-нечет": Кому лететь, кому лежать среди песка.
Ох, я у этих снов в плену! Ох, этот сон! А в этом сне Всё про войну, всё про войну... Всё о войне, всё о войне...
Потом борттехник за борт выкинул, что мог, И даже воду из нагретых солнцем фляг. Мы вместе выбрались из стольких передряг! И вот теперь троим лететь, троим - в песок... И вот теперь троим лететь, троим - в песок...
А на песке чернеют спины мертвецов, А вертолёт кричит и тужится взлететь, Бессильно воздух хлещет по песку, как плеть, И каждый прячет от друзей свое лицо...
Ох, я у этих снов в плену...
Но встал тогда желтоволосый паренёк, Он закурил "Памир" и, поперхнувшись вдруг, Чужой подсумок взял и молча прыгнул в люк, А вертолёт пошел наверх, кренясь на бок. А вертолёт пошел наверх, кренясь на бок.
И, покачнувшись, вниз отправилась земля, Там, поверх жёлтого песка, за камнем лёг Желтоволосый синеглазый паренек В комбинезоне рваном цвета ковыля...
Ох, я у этих снов в плену...
Я с той поры ночей не сплю, зря свет паля, Все жду: а вдруг ко мне зайдет на огонек Желтоволосый синеглазый паренек В комбинезоне рваном цвета ковыля... В комбинезоне рваном цвета ковыля...
А поутру работа валится из рук, Но, только стоит мне забыться в полусне, Я, закурив "Памир", за ним шагаю в люк, Я рядом с ним лежу, убитый на войне.