Бывший подъесаул уходил воевать На проклятье отца и молчание брата Он ответил: "Так надо, но вам не понять" Тихо обнял жену и добавил: "Так надо"
Он вскочил на коня, проскакал полверсты Но, как вкопанный, встал у речного затона И река приняла ордена и кресты И накрыла волна золотые погоны
Ветер сильно подул, вздыбил водную гладь Зашумела листва, встрепенулась природа И услышал казак: "Ты идешь воевать За народную власть со своим же народом"
Он тряхнул головой и молитву прочел И коню до костей шпоры врезал с досады Конь шарахнулся так, как от ладана черт От затона, где в ил оседали награды
Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить С нашим атаманом не приходится тужить
И носило его по родной стороне Где леса и поля превратились в плацдармы Бывший подъесаул преуспел в той войне И закончил ее на посту командарма
Природа мудра, и Всевышнего глаз Видит каждый наш шаг на тернистой дороге Наступает момент, когда каждый из нас У последней черты вспоминает о Боге
Вспомнил и командарм о проклятье отца И как божий наказ у реки не послушал Когда щелкнул затвор и девять граммов свинца Отпустили на суд его грешную душу
А затон все хранит в глубине ордена И вросли в берега золотые погоны На года, на века, на все времена Непорушенной памятью Тихого Дона
Любо, братцы, любо, любо, братцы, жить С нашим атаманом не приходится тужить