Телега сломалась, вербовщики пьяны, Под моросью утренней мокнет кобыла, Жанетта рыдает: помаду забыла На том постоялом дворе окаянном. Что плакать, Жанетта? Тебе офицеры Подарят еще не одну. Рассветные сумерки мутны и серы. Итак, мы идем на войну.
Мы едем cквoзь хмурое утро июня, Мы вязнем в глухих колеях придорожных, Мы сбились с дороги давно и надежно, Поймешь ли куда — на пожар, на войну ли, Поймешь ли куда, в этой скомканной глине Событий, у века в плену? Телега сломалась кaк раз в середине Начала пути на войну.
Вчера мы проехали город беспечный, Там пели студенты до самой зари. Рыдала Жанетта — весна быстротечна, Но кто-то шепнул ей на ухо: “Смотри! Что плакать, Жанетта? Лихие солдаты Подарят вторую весну!” Колечко на память и горечь утраты, Вот так ты узнаешь войну.
Мы едем, минуя деревни и села, Под кровлей небесной, под сенью каштанов. Жанетта мечтает любить капитана, Он будет безбожник лихой и веселый, И сердце Жанетты стучит в ожиданье — Как можно ее обмануть?! Что ей расстоянья? Что ей расставанья? Не с тем ли идут на войну?
И жизнь полетит беззаботно и пьяно, Ты станешь ему и женой и невестой, А после, в сраженье на поле безвестном Осколком убьет твоего капитана. Что плакать, Жанетта? На тo ведь и войны Сплетают судьбу и страну. В сумятице наших времен неспокойных Дорога одна — на войну!
Пока же вербовщик ругается скверно, Промокла кобыла, хохочут солдаты. Пока ты не знаешь страшнее утраты Помады, забытой тобою в таверне. Что плакать, Жанетта? Тебе офицеры Подарят еще не одну. Рассветные сумерки мутны и серы. Итак, мы идем на войну.