В тишине стучат подковы по умолкнувшей дороге, Благородный дон Алонсо возвращается в Севилью, Он спешит к своей невесте - сеньорите Изабелле, И тачавый юный месяц силуэт его рисует.
А в Севилье под балконом сеньориты Изабеллы Благородный дон Диего начинает серенаду, И глаза его пылают жгучей страстью к сеньорите, А на дне таится гибель, но не видно дна во мраке.
Как запели нежно струны, как затрепетало сердце, Как искрятся в лунном свете струи сонного фонтана! А в тиши ночной дороги звонко цокают подковы, С каждым шагом приближая долгожданную Севилью.
И не знает дон Алонсо о расчетливом коварстве, И неведом Изабелле черный замысел Диего: Ведь сейчас, сию минуту на дороге близ Севильи Пять ножей блестят во мраке в ожидании Алонсо.
Как тревожно зашептались апельсинные деревья! Как гитара горько плачет и поет о пылкой страсти! Как цикады замолчали, и, жужжа неумолимо, Начинают свою пляску пять ножей во мраке ночи.
Как легли, скрествшись, тени! Как сверкнули блики лезвий! Как гитара в исступленьи разрывает грудь на части! Роза падает на камень из ладони сеньориты. Пять ножей вкусили крови благородного Алонсо.
В мягком сумраке рассвета тают бархатные звезды, Никнет брошенная роза под балконом сеньориты. И рыдает Изабелла пред распятием часовни, Благородный дон Алонсо не доедет до Севильи.