*** Vladimir: Let him alone. Can't you see he's thinking of the days when he was happy. (Pause.) Memoria praeteritorum bonorum — that must be unpleasant. (Waiting for Godot, S. Beckett)
Сидит, запрокинув голову, Прислонившись затылком К прохладному и бесцветному Ветхому камню фасада. Что видел, то кажется зыбким, Каким-то цирком для бедных, Наваждением, клоунадой.
Именно там, чуть поодаль, На размеченном тротуаре, В прицелах бессовестности Невинно-пытливых лиц, Близнец, размахивая руками, Обнажает скованность И анекдот повторяет на бис.
И эта нервная, ломаная Манера рассказа, ритмика, Замедлила, остановила Мягко-сдавленный шаг. Такой, что подводит мимика. Значит, всё ещё не забыла, Как забывают дышать.
В переулок, «до скорого» Глупости или решимости Не достало. Случайно ли, В просвете людских спин, В пределах видимости, Ей показалась до крайности Брата фигура за ним.
Обняла, утешая, и шёпотом, Пытаясь к себе повернуть, Неистово всё кляня, Вглядываясь зачем-то ввысь, Говорила, уже теряя суть, – Взгляни на меня! Пора уже, Авель, проснись!
М. Кондратов
*** Каин вспахивал поле, шёл себе за сохой. Верил, что дальше – лучше, верил, что лишь рукой Божьей взрыхляется почва, даётся жара и зной. Каин желал покоя и умереть собой.
Авель срывал колосья, цветы и листву жалел. Мог объяснить движенье звезд и движенье тел. Ночью, когда не слышно, Авель рыдал и пел – Авель хотел погибнуть молод, румян и спел.
Каин не думал много – в поле полно морок. Руки по локоть пачкал в земле и навозе. Стог Собирал умело, умело колол как срок Приходил. Не думал над смертью, но и дожить не мог.
Авель всегда витает будто бы под водой: Срывает колосья, лечит людей, и поёт простой Мотив. По ночам рыдает и раздается вой Такой, что страна вставала б, если б была страной.