Общественный хлам города выметают Метлою заката, смывают дождем. И в этот-то час я во сне пропадаю, Вселяюсь в атланта, зажатого сном. И в этот-то час восстают партизаны, Во внутренних сетках, пытаясь взломать Пароли, которые ставили сами, И с коих им сталась сума и тюрьма.
Им тьма к лицу, Их письма летят без темы; Идет вовсю Война против системы.
А я на посту, я безумец, я небо Держу на плечах, каменея, скуля, Во сне, что с реальности гипсовый слепок, Меня, как тиски, давят небо, земля; Ломают незримо подпорок небесных Последние крохи, держать все трудней. Система так зыбка, пароли известны, И давят тиски все сильней и больней.
Я боль снесу. Во сне не преграда все стены. Идет вовсю Война против системы.
Система ломается, – я просыпаюсь, Когда вдруг сжимаются губы тисков. И боль, как обломок копыта, тупая, Снимает меня с самых нижних кругов. Огромное солнце, чей день слишком краток, В окно бьет потоком, до боли слепя. Не радует утро в преддверье заката, Когда партизаны восстанут опять.