Я видел небо в стальных переливах и камни на
илистом дне,
И стрелы уклеек, чья плоть тороплива, сверкали в
прибрежной волне.
Ещё было море и пенные гривы на гребнях ревущих
валов
И крест обомшелый в объятиях ивы, чьи корни дарили
мне кров.
А в странах за морем, где люди крылаты,
Жил брат мой — он был королём.
И глядя, как кружатся в небе фрегаты,
Я помнил и плакал о нём.
Брат мой с ликом птицы, брат с перстами девы,
Брат мой.
Брат, мне море снится, чёрных волн напевы,
Брат мой.
В недоброе утро узнал я от старца о рыбе, чей жир
— колдовство,
И клятвою крови я страшно поклялся отведать её
естество.
Но старец, подобный столетнему вязу, ударил в
пергамент страниц:
«Нажива для рыбы твориться из глаза — из
глаза властителя птиц!»
Брат мой, плащ твой чёрный, брат мой, стан твой
белый,
Брат мой, плащ мой белый, брат мой, стан мой
чёрный,
Брат мой.
Брат мой, крест твой в круге, брат, круг мой объял
крест,
Брат мой, крест мой в круге, брат, круг твой объял
крест,
Брат мой.
Я вышел на скалы, согнувшись, горбатый, и крик мой
потряс небеса.
То брат выкликал на заклание брата, чтоб вырвать у
брата глаза.
И буря поднялась от хлопанья крылей,— то брат мой
явился на зов.
И жертвенной кровью мы скалы кропили и скрылись от
взора богов.
Брат мой, взгляд твой чёрный, брат мой, крик твой
белый,
Брат мой, взгляд мой белый, брат мой, крик мой
чёрный,
Брат мой.
Брат, где нож твой — вот мой, брат, вот мой нож —
твой где,
Брат, где нож твой — вот мой, вот мой нож, мой
брат, мой_
Брат мой.
И битва была, и померкло светило за чёрной грядой
облаков.
Не знал я, какая разбужена сила сверканием наших
клинков.
Не знал я, какая разбужена сила сверканием наших
клинков.
А битва кипела, а битва бурлила под чёрной грядой
облаков!
Чья клубится на востоке полупризрачная тень?
Чьи хрустальные дороги разомкнули ночь и день?
Кто шестом коснулся неба, кто шестом проник до дна?
Чьим нагрудным амулетом служат Солнце и Луна?
Се, грядущий на баркасе по ветрам осенних бурь,
Три зрачка горят на глазе, перевернутом вовнутрь.
Се, влекомый нашей схваткой правит путь свой в вышине,
И горят четыре зрака на глазу, что зрит вовне...
И рухнул мне под ноги брат обагренный,
И крик бесновавшихся птиц
Метался над камнем, где стыл побежденный,
Сочась пустотою глазниц.
И глаз наживил я, и бросил под глыбу,
Где волны кружатся кольцом -
Удача была мне, я выловил Рыбу
С чужим человечьим лицом.
Я рыбы отведал, и пали покровы,
Я видел сквозь марево дня,
Как движется по небу витязь багровый,
Чье око взыскует меня.
Ладони я вскинул - но видел сквозь руки,
И вот мне вонзились в лице
Четыре зрачка на пылающем круге
В кровавом и страшном кольце.
И мысли мне выжгло, и память застыла,
И вот я отправился в путь,
И шел я на север, и птица парила,
И взгляд мой струился как ртуть.
Я спал под корнями поваленных елей,
А ел я бруснику и мед,
Я выткал надорванный крик коростеля
Над зыбью вечерних болот.
И в странах бескрайнего льда и заката,
Где стынет под веком слеза,
Пою я о брате, зарезавшем брата
За Рыбу, чья пища - глаза...
Статистика страницы на pesni.guru ▼
Просмотров сегодня: 1