Охота сделать ход, но нет пустого поля. Беспомощен — как голова Доуэля. Смотри, не пролети, Покажет милая тебе своё лучшее фаталити. И сойдет с небес мрак... Эти губы её красивые, Улыбались, но дрожали от холода синими. И какой бы ты там не был сильный или че, Будешь смотреть брошенной псиной, Как забытый ребёнок один в магазине. Бабочкой — в сачок. Эта ебучая любовь, её почерк. Что-то в области ребер щемит, как-то не очень. Уже не лезет, блять, но придется скушать еще один кусочек. Магия чисел — бессильна. Время нулей — в двоичном массиве. И качает, как будто бы синий, И возможности слишком субтильны. Мысли цепляли память в надежде, Как смотрела в глаза и снимала одежду. Какими были пальцы нежными... Как первые подснежники или было чё там... Всё разблюренно и нечетко... Сердца — в ахуе, ум — несечёт... Опять шаги по коридору, И ты радуешься этому как лабрадор. Гарин, подари мне свой гиперболоид, Я хочу испепелить живое, Как в книжках у Виталия Бианки, Где всё цветёт и пахнет, и мы на это — падкие. Отдался полностью, без остатка. Пусть будет всё нормально.