Я открываю двери в дурдом, Я отворяю ставни в запой, Я расскажу, что случилось со мной, И наплевать, что будет потом. Дождь моросил, а я в луже лежал, В грязном пальто и тоскою в глазах, Рожа не бритая и в слезах - Чей-то ботинок меня наказал
Брызгая липкой, тяжёлой слюной, С трибуны «пушистый» оратор вещал, А я в это время мочой истекал, Я знал, что никто не придёт за мной.
Ночь подбиралась, народ почивал, Жизнь не спеша, шла своим чередом. Небо сморкалось колючим дождём, Но только никто меня не замечал.
Когда-то, нескоро, быть может, совсем, Обшарив бездыханный чёрный погост, Собачка поссыт под мой сгорбленный крест, А ветер тоскливо споёт реквием.