Ну вот и все: конец игре, Сгорают двое на костре, А я смотрю на них в надежде видеть истину. Над плотью, что уже мертва, Взлетают искрами слова, Но я же, право, никогда не верил в мистику. Но казнь окончена, и вот, Уходит с площади народ, Он завтра вновь себя вернет к своим занятиям . Да, это все, но как мне быть? Ни днем, ни ночью не забыть, Летит из пламени костра мне вслед проклятие. Теперь оно всегда со мной: Глаза твои и голос твой, Опять смущают мой покой , лишают разума. В ночной тиши, и в шуме дня Со мною ненависть твоя, Она преследует меня, огнем привязана... И длится день, давая свет, И смерти матерный акцент теперь все время слышу я, В любой мелодии (?) И тонет в ужасе душа, и, сухо крыльями шурша, Ко мне подходит, неспеша, моя агония. Таков уж видно жребий мой, Нет сил смеяться над судьбой, Я отлученным был и стал сегодня проклятым. Тебя отправил я на смерть, Чтоб самому в огне гореть, Но я сгорать уже устал, Глотая горький дым. И ты зовешь меня с собой , И я пойду на голос твой , Меня убьет все то, во что совем не верю я. Пройдет последняя гроза, Я загляну в твои глаза, И мы увидим, кто был прав в своем посмертии. Пройдет последняя гроза, Я загляну в твои глаза, И мы увидим, кто был прав в своем посмертии.