Где бургундский год и бургундский день Претворился в век. С краской перемешивал свет и тень, Мастер Ян ван Эйк. Окуная в краску гибкую кисть, Он ловил лисицы-времени след. Отпуская душу на волю ввысь, Он писал портрет. Где сияло солнце на дне морей И плескалась радость в водах зеленых. Где печаль и смерть, преломив копье Отступали прочь. С неба, сквозь леса корабельных рей Улыбалась кротко людям Мадонна. Золотом сияли глаза ее, Побеждая ночь. Золотом сияли глаза ее, Побеждая ночь... Где соборов кружево сплетено За щитами стен. Ночью пьет вино и глядит в окно Николя Роллен. Он сплетает судьбы, точно паук И уже, почти не помнит молитв. Только в тишине, вдруг замкнулся круг - Воплотился миф. Отступила затхлость и умер тлен, Заплясали искры в гранях оконных. Дым от свеч застыл между райских роз Золотым венцом. В сумерки глядел Николя Роллен, Преклонив колени перед Мадонной. И струился свет от ее волос На его лицо... И струился свет от ее волос На его лицо... Праведным тебе уж давно не стать, Только в этот раз. Не смотри, не думай. Не убежать От Мадонны глаз. Скорлупа разбита, взломан замок, Вылетай, душа, в цветное стекло. Положи себе света лепесток, На холодный лоб. Звезды попадали в полночный плен, А художник видел нечто спросонья. Наблюдая чудо, сквозь щель во сне И шепча: \"Аминь\"... Плакал в полутьме Николя Роллен. Отцветала осень средневековья. И летели листья ее к земле - В голубую стынь... И летели листья ее к земле - В голубую стынь... Звезды попадали в полночный плен, А художник видел нечто спросонья. Наблюдая чудо, сквозь щель во сне И шепча: \"Аминь\"... Плакал в полутьме Николя Роллен. Отцветала осень средневековья. И летели листья ее к земле - В голубую стынь... И летели листья ее к земле - В голубую стынь...