Ее глаза чернее неба зимою, а руки тонки словно ласточки крылья
Ее глаза чернее неба зимою А руки тонки, словно ласточки крылья И голос звонкий, как стекло ледяное; Она идет – и не касается пыли… Она глядит на меня – И взгляд как солнце горит Она кричит - убегай! А я ей шепчу – погоди…
И дни летят серой пеленой; Жизнь пуста – без нее одной; Жизнь идет, как в глухом плену - Тень чужая крадется по сну…
Я мчался бешено по мерзлой дороге Шварцкольм уж близко, свечи в кирхе сверкают Но снова мельница – стою на пороге В моей душе надежда вмиг умирает. Магистр смеется опять – Черно его колдовство; Ты можешь вечно бежать – Но снова встретишь его!
Другого не было нам пути – Лишь ей самой к колдуну прийти, Узнать меня без имен и лиц, Средь других, обращенных в птиц!
В обличье воронов теснились мы вместе; Она вошла – звездою с неба упала; Я пятым был на том проклятом насесте; Она смотрела – только не узнавала! Магистр смеялся над ней: «Ну хоть кого укажи! Но ошибиться не смей – Тогда отдашь свою жизнь!»
Магистр смеялся - она рыдала. И той же ночью ее не стало На омута илистом дне уснула И лед обратился ей в одеяло.