Его глаза холодны, они глядят сквозь стекло, И будто мера длины, по пальцам время стекло: Слабеют все голоса, и в мышцах плещется боль, Когда в ночных небесах летит Воздушный король. Где королевство его, не помнит даже он сам - Он не от мира сего, он верит песням и снам, Он рубит корни у скал, он пляшет в топях болот, Он тот, кто жил и устал. Он - убывающий год.
Его проклятие – день, его спасение – ночь. Дорожный плащ – его тень. Он до бесед не охоч. В том уголке, где темней, в несоблюдении доль, В нагроможденьи камней живет Воздушный король. Его походка быстра, его движенья просты: Он укрощает ветра, он ловит их за хвосты. Считает он в темноте осколки лунных монет, И дарит их пустоте последней тысячи лет!
И не спасет от него мерцанье тусклое свеч: Он - завершенье всего, и он соткет свою речь Из трепетанья ресниц, из сопряжения воль, И душу лапками птиц возьмет Воздушный король. Ты не умел одного – сражаться и проклинать. И ты забудешь его, но он вернется опять. Нальет столетний коньяк, разгонит в снах воронье, Возьмет в уплату пустяк: лишь вырвет сердце твое.
Ты не умел одного – сражаться и проклинать. И ты забудешь его, но он вернется опять. Нальет столетний коньяк, разгонит в снах воронье, Возьмет в уплату пустяк: лишь вырвет сердце твое.