Они войдут в холодный тусклый дом, И мы преобразим его в радушный. Сбиваясь с ног, засуетимся в нем, На стол накроем, стены уберем, Нарядные одежды извлечем И станем жадно, терпеливо слушать.
Они расскажут нам о городах, Погрязших в полусказочных пороках, О войнах, преступлениях, вождях… Мы покиваем, восхищенным «Ах!» Прикрыв неловко мимолетный страх, И ощутив, как здесь нам одиноко.
Они повеселеют и начнут Горланить песни, драться, бить посуду. Мы выжидаем, зыбкий наш уют Таков лишь с виду. Нрав пришельцев крут, Но предсказуем. Пусть кричат и бьют – И пусть наутро обо всем забудут.
Они забудут – нам же до утра Бродить по развороченному дому. Мы ворошим замшелый хлам в углах, Нам грустно, и тот самый смутный страх Нас заставляет, глядя в зеркала, Бросать стеклу пронзительное: «Кто мы?»
Они уйдут, оставив нас одних, Встревоженных, терзаемых вопросом. Дом потускнеет, яркие огни Погаснут. Мы же вложим в наши дни Предчувствие того, как вновь они Войдут в холодный дом на перекрестке.