Не помню кем я был, не помню кем я стал, так заебал и слал весь этот слалом в астрал. Мою правую руку жгли на костре трое суток, парочка проституток тупо играли в судью. Я не вывезу трек, отпиши частями мой голос, расчлени моё тело, смотри что-бы я не уполз. Я копировал лица с детства, жаден и педен, блювал когда мы едем, был слабым и терпел. Внимание, нам давно пора, а я камень не двинул. Недавно был детвора, а меня пугали вены. По скрипучему полу катятся советские деньги. Я порвал ту десёнку. Нас унесёт время. Соседка пиздит пацанов, что орут под окном, два цилиндра за псом, но он выжил. Ещё бы!... Сделай вид, что ты понял, что я имел в своих треках? Обычно в песнях поют: не притендрую, не вру. И наору этой ночью в окно в полную силу, где писал я попсу в городе, стране России. Бары втянуты струны, скулит, мазолят крови. Кажется ты всё понял: я влюблён в эту боль. Белый носок на ножки, а он смеётся и скачет, но лица я не вижу. Катятся монеты на здачу, По скрипучему полу, по мрачным коридорам. Руки сложат платок, и затопают ноги. Раны врач не вылижет."Эй парень дай мне ствол, и жди свою же голову на Рождество с ножом." Отель не приймет меня за изрисованный лист, за исписанный текс, за погрызенный приз. Буду втыкать в VHS через японскую Айву, гамаю в "Mega Drive". Тают конфеты в кармане. Найдя маркер на ощуп, изрисую всю комнату, я не вышел из комы, но открываю рот...
А в моей жизни еда есть на стуле. Падали щели в монеты, или монеты в щель. Что мне готовит небо: здутый гипофиз и зубы, что расставлю на полки. Я угораю детки!...(2)