Меня таскала тоска, не давала спуска, Била о скалы, лелеяла в ущельях узких, Грела ночами, обжигая холодом, А где-то рядом был город мой, город мой.
Здесь гуляет ветер, сыпятся камни, А там смеются дети, кружат парами дамы. Совсем недавно я был там, вдыхал дым, Там глотал пыль, пил, утоляя жажду и пыл, Кипел, стыл, спал, ел, пил, колесил, грязь месил, Выбиваясь из сил, кусал самок и сам был покусан. Творил, травил, строил, спорил о вкусах. И меня ждали некогда те, кому я был нужен, Поили за ужином, лечили, когда был простуженным. А тут меня никто не ждет, и ждать-то некому. Нарвись на волчью стаю, остались бы калеками на веки Я и тоска. Моя тоска, что затаскала меня И не давала спуска. Не давала спуска.
Может за лесами, за полями, за рощами просит о помощи Тонущий в траве некошеной, всадник без лошади. Идет на ощупь, лаская тьму руками тощими. Не склюют ли коршуны те, что были сюда заброшены? Что еще? Бреши в моей памяти. Куда идти? Ваше величество тоска, вы меня пугаете. Оставьте меня! Слышите? Бросьте! В пасти хищников здешних злостных. Тут не приходят гости вечерами поздними, И не растет черешня на деревьях гроздьями. Грусть меня обула в кандалы, а я искал пути И ты бы искал, не правда ли? Где-то вдали
Кругом рыцари, колесницы, конницы Вот, что со мной сделала бессонница. Умница. Мне бы успокоиться, скрыться, вернуться бы в город на улицы. Те, что по лицу бьют искрами, жгут, тискают, Но искренне. Не было пристани, взглядов пристальных, Не было выстрелов, были лишь мы с тобой. Потаскуха тоска, не ясно мне зачем прячешь под масками Ласковый облик свой, доблестный? Той весной Была еще более бессовестной. Время, стой! Землю рвут трещины, лицо - морщины. Женщины, мужчины, где же вы? Может это дежавю? Может быть я просто сплю? Стал скитальцем, блудным путником. Тычет пальцем тоска, Что стала моим спутником, распутным сплетником Плетью гонит куда-то последнего своего пленника Как на казнь узника. Но там река вдали, хижины Боже мой, может я выживу?! Боже мой, может я выживу?!