Воспел баян Русь, струны жили в его руках, Он пускался, подобно как орёл под облаком, Воздавая славу князьям и полкам. На века воспел усобицы, но В Игоревом полку песни не помнятся - Не выговорил. Как на половцев навёл Игорь-князь Дружину, за землю русскую Мстить не спросясь решил он. И вопреки знамени злому - свето-заслону, Через затмение войско повёл к Дону! Ждал Игорь Всеволода, брата: \"Готов ли он к бою? Не свернул ли он обратно?\" \"С тобой я!\", - молвил Всеволод. \"Ведь оба мы Святославичи! Мои дружины в Курске собраны, Вскормлены скопия, каждый овраг им известен. Ищут славы князьям, себе ищут чести.\" И Игорь с сыном Владимиром стали в стремена. Дорога тьмой была от солнца заслонена. Ночь грозовая, птиц пробудив, Стонет свистом зверьевым. Встрепенулся див, кличит стерево, И теперь его услышали земли Ханские. Лукоморье, Сурож и идол Тьму-Тараканский. За холмом уже русская земля. Перекрыли русичи щитами поля. Чуть заря, смяли половецкий отряд, Красивых девок помчали, по золоту Полотна, стелить мосты по болотам. В чужой степи, к Дону на подступи, Игорево войско спит, лучше б им отступить. Во всю прыть по Дону волками мчат Сквозь мрак Хан Кончак и Хан Гзак. Новый день дал знак кровавыми зорями, Чёрными тучами с моря, Грозными дозорами... быть грому великому, Лить дождю стрелами. Копья преломить, затупить сабли шлемами. Топот возрос вскоре, Шли орды с Дона и с моря, Криком перекрыв степь в диком хоре. На реке Каяла русичи стояли в сборе. Щитами перегородив поле в лютом отпоре. Буйный Всеволод, бьёшься ты в глуби брани, Крепче всех булат, куда бы меч ты не направил. Головы летят, стрелами разишь оравы, Шлемы рассекаешь, разве страшны тебе раны?! Забыл о почестях, о престоле наследном по отчеству. О милой жене, молящейся в одиночестве. Бой не скоро кончится, воспевал баян Многие рати, но о таких не слыхал боях: С утра до утра звенит оружие, Стрелы пронзают рубахи кольчужные. Сабли гремят колённые и копья харалужные, Длится битва, телами покрыта земля под копытами. Кровью полито, но что трубит там издалека, Это Игорь завернуть велит своим полкам, Ибо жаль ему Всеволода, в отваге бились день второй, К полудню, на третий, пали Игоря стяги. Не хватило кровавой браги, кончили пир, Сватов напоили, а сами полегли не допив. И застонал горем сражённый Чернигов и Киев. И рыдали жёны, не вернутся их дорогие. И слетел уже на землю див... Злой век настал: князья усобицы множат, Брату брат сказал, это моё, а то моё же. И крошат великое на малое, себе переча, И на Русь пошла с победами нечисть. Игорь, Всеволод, Владимир в плену, И не было князей, желавших продолжить войну. Рюрик и Давид, не тонут ваши шлемы в крови, Так не терпите же обид русской земли. Галицкий Осмомысл, ты свой престол возвысил, Дунай и Днепр от тебя зависят, Стреляешь Салтанов через мысы И облака, стреляешь князь в Хана Кощея, Кончака, за Игоревы раны! Против половецкого зла вступись Буйный Роман и Стеслав, Много стран от латинских ваших шлемов Тряслось, но стяги у князей развиваются врозь. Чей слышен плачь по утру? Взлечу над рекой Каяла, рукава Вымочу и утру князю багряные раны. На стене, в Путивле взывает Ярославна К ветру, Ветриле, зачем вихри били? В лицо и в спину, зачем ты стрелы мчал На Игореву дружину? И просила Ярославна Днепра Славутича принести к ней милого, свои струи мча. Почему в лучах, в поле безводном, О, владыка солнца, скрутило ты Жаждою воинов, вдруг волны взвились По морю полуночному. Бог указует князю путь к престолу отчему. Погасли зори, Игорь не спит, В мысленном взоре беглеца мерит поля от Дона До малого Донца.