Во мне борьба, темните, братцы, Смеетесь, где нельзя смяться, Я не могу сопротивляться, И забегу, да хоть куда. Но от себя бежать не в силах, Борьба во мне, и я решил так, Что если на углях и вилах, То проще грянуть без следа.
Судья во мне, присяжных к черту, Я чемпион в своем же спорте– Проблемы вам любого сорта Придумаю за пол щелчка. Я олимпиец-пуританец, Безликий воин и повстанец, И что мне ваш восторг да глянец, Мой палец вздрогнет у курка.
Я вышибу доселе память, Да так, что сам Господь не взглянет, Сочтет бракованным, оставит, Связавши накрепко узлом. А что мне петли, что мне жилы, Во мне с запасом хватит силы Все одолеть, и стать, как был я Таким засранцем и козлом.
Мне перестанется искаться, Бить стены, вздрагивать и клясться, Я осчастливлюсь скоро, братцы, Сжую пластинки и бинты. Вот только все одной программой Играется, типичной гаммой, И в зеркала, и в амальгамы– Куда ни глянь, а всюду ты.
А кто-то смотрит, шельму метит, Он мне за все теперь ответит, Да кто б не властвовал в поэте, Я ему козни подсуечу. Блюет мне в душу, спец отряды Разводит, под сердце заряды Метает огненно, изрядно. Я его точно проучу.
А рутинеры и агенты Упрямятся, что реагенты, Кипящие во мне заветно– Всего лишь мой упрямый нрав. Но как же, как же: эти сыски Тебя по улицам, по спискам И по запретным перепискам Разоблачат, колени сжав.
Мне что гурты все, что зоилы, Что палачи мне, что светилы, Что мне их плечи и перила, Что их препоны и хула. Мне все одно–осточертело, Я мертвый–и душой, и телом, Как только нас судьба свела.
Куда ни ступишь, всюду чад, Коль не задушит–заклеймят, Им это в радость–всем подряд– Мне голоском твоим кричат, Что я твой вечный воротила. Но я своей душой торгую, Имею прибыль, прессингую Всех недовольных, мне другую Найти ни силы нет, ни пыла.
Все гимны, песни и пеаны– Тебе, материки и страны– Тебе, все степи и саваны– Тебе, покуда белый свет Стоит. Мне здесь везде цугцванг, А значит, мой обширный фланг В горсти твоих тугих фаланг, Иначе его просто нет.